"Зависит от цели, но примерно так если оппонент размером с миньона и вокруг нет других. Получается 1,5 килолу в минуту, или 90 килолу в час...... Не думаю. что существуют миньоны, способные летать на такой безумной скорости."

"Почти как дракон.... Может, всё же с ними сотрудничал тёмный рыцарь на драконе...?"

Когда Ронье шёпотом спросила это, Кирито снова покачал головой.

"Я почувствую объект размером с дракона и за десять килолу1. Да это даже и не дракон, чтобы пролететь столько за две минуты2, это, скорее, искусственный дракон..."

Он прервался, выдохнув "Быть не может", но тут же замотал головой.

"Нет...... При использовании искусственного дракона, должен быть громкий звук. Не столько звук "каменных жерновов".... ── Да и вообще, что издаёт звук каменных жерновов?"

Услышав это, Ронье крепко задумалась, но ничего придумать так и не смогла.

Вместо этого, она вспомнила то тёплое чувство, когда Лизетта пила молоко в её руках и смеялась за столом. Ронье прижала руки к груди, и тогда Кирито сказал ей.

"Лизетта — это надежда для обоих миров, не позволю, чтобы этого ребёнка убили..."

В его глубоко обеспокоенном голосе звучала твёрдая уверенность, и Ронье втянула воздух.

Лицо Кирито, опиравшегося на каменную стену, было обращено вниз и покрыто тенями, так что она не могла его видеть. Однако, Ронье неровной походкой приблизилась к нему и схватила оба плеча Кирито.

"....... немыслимо, сенпай. Пожертвовать Кирито-сенпаем совершенно немыслимо!"

Помолчав какое-то время, Кирито ответил, и между каждой фразой в его ответе висела пауза.

"Я сказал уже. Умерев здесь, я на самом деле не умру. Если безопасность Лизетты не будет обеспечена, я......."

Ронье криком прервала его слова о том, что ему предстоит умереть.

"Чушь! Какая разница, в чём причина, неважно... Я даже и подумать не могу о том, чтобы больше не увидеть сенпая......!"

Она уткнулась лицом в грудь Кирито. Серебряная пластина с гербом врезалась в лоб, но боль была ничтожной по сравнению с жаром, раздирающим на части её сердце.

"Всю свою жизнь, следовать за сенпаем и служить ему. Я решила навсегда остаться рядом с моим сенпаем. И ничего мне кроме этого не нужно.... Но если сенпай пожертвует собой, я и тогда последую за ним. Пускай нас вместе казнят!"

То, как она это говорила, предполагало, что она сознательно делает себя заложницей. Но в то же время, это были искренние мысли Ронье, без каких-либо условностей.