У большинства кустарников возле корней есть свободное пространство, но ветви этого растения тянулись до самой земли, и на этих ветвях росли бесчисленные 3-ценовые шипы. Она попыталась прижаться как можно ближе к земле, и в такой позе проползти сквозь проём, но в тот миг, когда первый шип вонзился в её шею, по всему телу пронеслась волна острой боли.
Изогнув шею назад, Цукигаке откусила колючку своими малюсенькими клыками и продолжила двигаться вперёд. Один за другим на мягкой, покрытой перьями спине возникали очаги боли, а не защищённая еще чешуёй шкура покрывалась царапинами. И хотя из-за боли время от времени из её клюва вырывалось невольное "Кьююююю......", она продолжала ломиться вперёд.
У неё ушло более минуты на то, чтобы пробраться сквозь изгородь толщиной менее 50 ценов. Наконец, освободившись от колючек, Цукигаке рухнула на влажную опавшую листву и попыталась перевести дух.
Когда боль немного отпустила, она аккуратно изогнула длинную шею и осмотрела спину. Жёлтые перья, её гордость, были в беспорядке, и бегущая кровь пачкала их красным.
Цукигаке не понимала числовых показателей Жизни, но для неё было очевидно, что любое живое существо погибнет, если кровь продолжит бежать. Она распрямила взъерошенные перья носом и стала одну за другой зализывать царапины. Слюна драконов обладала слабым заживляющим эффектом, и кровотечение останавливалось, если рану полизать несколько раз, но самых дальних царапин на спине её язык не доставал.
Боль, наконец, успокоилась до того уровня, с которым она могла справляться, и Цукигаке встряхнулась всем телом, стараясь обтрусить глину и прицепившиеся листья, и встала на две задние ноги.
Впереди простирался глухой лес. Жёлтый солнечный свет, заслонённый ветвями и иглами хвойных деревьев, едва достигал земли, но направление можно было понять.
Большой город людей, что Госпожа Ронье зовёт "Центория", на юге. Я в этом лесу впервые, и расстояние точно неизвестно, попала я сюда на повозке из города, но добраться надо как можно скорее.
К счастью, я съела много рыбы из озера несколько часов назад, так что мой живот ещё не пуст. Я не люблю запах мёртвой рыбы, которую давали в стойлах последние несколько месяцев, и много её я не ела, но самой ловить плававшую в воде рыбу было весело, и она была вкусная, поскольку была свежая. Я чувствую, что воспоминания в вкусе только сделают меня голодной, так что лучше забыть о рыбе и начать бежать по лесу, используя все четыре лапы.
В отличие от садов "Собора", где Цукигаке жила, или луга вокруг озера, влажная лесная почва была скользкой, и камни и корни, скрывающиеся под опавшей листвой, усложняли бег. Каждый раз, цепляясь за препятствие, она падала и перекатывалась, но всё равно продолжала бежать на юг всё дальше и дальше.
Оббегая толстое дерево, чуткий нос Цукигаке почуял что-то вонючее, какой-то разлагающийся запах.
Участок земли, окружённый извивающимися деревьями, был практически весь выкопан. Чёрная земля была холодной, влажной и липкой, совсем непохожей на мягкую почву клумб Соборного сада. Казалось, что вонь шла от этой большой ямы, но даже пристально её осмотрев, она так и не смогла увидеть на дне что-то особенное.
"Ку-ру……"
Цукигаке медленно отошла от края ямы. Было непонятно, сможет ли она выбраться, если упадёт туда, да и не было у неё времени на то чтобы расслабиться и перекусить.
Обойдя вонючую яму вокруг и пробежав ещё какое-то время, она почувствовала, что потихоньку светлеет. Выход из леса был близок. Цукигаке выпрыгнула из проёма между двумя старыми деревьями, с силой оттолкнулась от земли и, захлопав маленькими крылышками, пронеслась последние пару десятков мелов.
Лучи клонившегося к закату солнца окрашивали окружающие лес луга ярко-жёлтым. Ещё немного пробежав, втягивая холодный, но освежающий воздух, она остановилась на верхушке холма.
Перед её глазами предстали: белая стена, тянущаяся через луг с правой стороны, искрящаяся гладь озера слева, и небольшое поселение людей прямо. Дальше, чем я думала, но если буду бежать изо всех сил, рано или поздно доберусь. Нет, “Раньше или позже” не сработает. Прямо сейчас моя Госпожа и её лучшая подруга заперты в подземелье, а Шимосаки забрали в особняк, и он, должно быть, так напуган.
"Кю-ру-ру!"
Негромко чирикнув, так, чтобы люди в чёрном ни за что не услышали, Цукигаке снова бросилась бежать.
Бежать было несколько легче, чем в лесу, но трава здесь была высока и старалась оттолкнуть маленькое тельце назад. Она бежала вперёд, вытянув шею и приминая траву передними лапами, чтобы проложить путь.