— Разве это не достойный конец для вора? Я думал, вы все, в конце концов, лишаетесь рук.

Жестоко. В любом случае, она не была обычной воровкой. Она брала драгоценности и относила их новым владельцам, потому что, вопреки распространенному мнению, драгоценные камни не любили долго находиться у одного носителя. Им нравилось, когда на них смотрели. Они хотели, чтобы на них постоянно смотрели. Жадные крохи.

Он не двигался, а у нее было мало времени.

— Слушай, мы можем договориться, да? — она попробовала другую тактику, отчаянно ища вокруг себя что-нибудь, что можно было бы схватить или толкнуть в него. — Слезь с меня. Я покину это место и не оглянусь. Это будет забавная история, которую ты потом расскажешь друзьям, когда увидишь их. Верно? Воровка, которая испортила твой потолок. Я никому не скажу, так что можешь придумать любую героическую историю, какую хочешь. Никто не должен знать.

Затем он сделал то, чего она не ожидала.

Граф провел руками по ее голове, склонившись над ней, так что их груди почти соприкоснулись. Он смотрел на нее сверху вниз, мускулы и взрывные волны тепла, что-то высматривал в ее глазах. Какую-то правду или знание, которое она ему не открыла.

И глаза у него были красивые.

Синие и пронизывающие, как зазубренные края драгоценного камня. Золотая оправа, а все остальное — прекрасного цвета сапфира.

Она снова сглотнула.

— Я не люблю воров, — прорычал он. Его дыхание обдало ее лицо.

— Никто не любит, — прошептала она. — Никто не любит воров, потому что никому не нравится терять то, что они считают своим. Мы напоминаем людям, что у нас можно что-то забрать, даже если мы чувствуем себя в безопасности. И мне жаль, что я заставила тебя чувствовать себя в опасности, но я должна жить, и я не буду сидеть в канаве и умирать только потому, что мое существование заставляет людей чувствовать себя некомфортно.

Его рот открылся, и это был тот момент, когда ей нужно было одолеть его. Луна направила ноги вверх и вокруг его талии, оттолкнувшись всеми шестью футами роста, чтобы повернуть их, пока не оказалась на его бедрах. Быстро с этим справившись, она схватила его за запястья, прижала их над головой и прижала ногами его бедра.

Он не смог бы пошевелиться, даже если бы попытался. Если только он не был вампиром, как Мартин, в чем она серьезно сомневалась.

Конечно, граф боролся. Он ерзал под ее весом, пытаясь сбросить ее, хотя быстро понял, что этого не произойдет. Если только она не захочет отпустить его, чего она не сделала. Он мог драться сколько угодно, но теперь он был прижат к полу.

Но она уже тяжело дышала, когда он перестал драться. Он смотрел на нее с выражением чуть ли не благоговения, но это было неправильно. Она не могла убедить себя в этом, иначе жар вернется к ее щекам, и с ней будет покончено.

Ни один мужчина не чувствовал благоговения, когда она побеждала их. Они были злыми, расстроенными, думали, что она какая-то уродка и женщина, которую нужно убрать из их дома. Вот как это работало. Она была слишком большой и занимала слишком много места для мужчин, которые хотели поглотить мир.

И все они хотели этого.

Его рот снова открылся, и долгий выдох заплясал на ее коже. Он был очень горячим.

Не привлекательным, но буквально теплым. Его кожа горела, будто у него была лихорадка, но у него не было яркого румянца на щеках, как у человека, который боролся с инфекцией, так что… Как он был таким теплым? Даже Луна почувствовала холод осени в воздухе.

— Браво, — пробормотал он. — Думаю, я это заслужил.