– Ясно. А я… я плохо помню, как жила раньше, Молли. Моя мама не похожа на твою – она очень странная, да еще и оставила нас без денег, - мне было важно, чтобы девушка доверилась мне, а не считала зажравшейся богачкой. Я не знала – рассказывала ли Морти обо мне, но важно было это понять.

– Да, мама говорила мне, только бабушке и отцу этого знать не нужно – денег и так хватает только на самое необходимое! – очень по-взрослому заявила она.

Улица становилась все более людной, и с перекрестков народ перетекал сюда, как ручейки, вливающиеся в горную реку, которая стремилась быстрее встретиться с морем. Пока город поражал своим богатством, но мне тут же вспомнился рассказ Морти о провале, где живут нищие. Значит, и здесь не все так сахарно, и, возможно, мой случай – не самый плохой, и все еще можно изменить.

– Герцог Валийский будет сегодня на площади, я очень хочу увидеть его невесту, Рузи, так что, давай скорее, успеешь еще рассмотреть витрины. Здесь все такое дорогое, что лучше не смотреть вовсе!

Значит, мой отец смог заработать столько денег! Чем же он занимался? У него, скорее всего, должны были остаться какие-то связи. Документы! Бумаги! Боже, почему я раньше не подумала об этом! Дома я не видела кабинета, да и не была ни разу в матушкиной комнате. Скорее всего, все там. Ведь я могу быстро разобраться во всем, и просто продолжить его дело, - вдруг пришло мне на ум.

Из магазина, который оказался той самой булочной, прямо перед нами вышла Морти, держа в руках три бумажных свертка:

– Вот, это вам, а третий бублик я сохраню для Бриана, - довольная своей покупкой, сообщила нам Морти, и протянула по свертку, которые пахли как рай.

Я только и успела сказать «спасибо большое», и тут же впилась зубами в теплый еще, ароматный, из белоснежной муки, и скорее всего, на молоке, масле и яйцах, калач. В душе расцветали маки, и пели птицы.  Какая уж тут любовь! Ничто не сравнится с тем, как это тело отреагировало на сладкое угощение.

Когда я его дожевала и подняла глаза, то увидела, как Морти и Молли смотрят на меня. На калаче Молли был только один укус, а Морти с трудом старалась сдержать слезы.

– Бегом за мной, мы должны попасть в самые первые ряды! Я хочу увидеть невесту герцога! – схватив меня за руку, Молли потащила с такой силой, что я даже не успела отреагировать – только успевала переставлять свои тощие ноги, которые, кстати, бегали довольно неплохо!

Площадь, в которую переходила улица оказалась просто огромной! Я и не ожидала, что такие пространства возможны в городке, где на улице с трудом разъезжаются две повозки. Между стоящими тут и там столбами натянуты веревки, на которых развевались небольшие флажки. Далеко впереди – прямо в центре площади, заметен подиум, а прямо у входа начали встречаться то здесь, то там, небольшие киоски, в которых продавали сладости, булки, пышки и еще что-то совершенно непознаваемое, похожее на печеное яблоко в ароматной, скорее всего, сахарной заливке.

Молли тащила меня сквозь толпу с рвением молодой лошади – к своим целям она явно рвется так же, и это очень хорошая черта, на мой взгляд, потому что я жила именно так до момента, когда попала в эту странную сказку.

– Герцог женится всего лишь на баронессе, представляешь себе! Он ослушался своего брата – короля, и заявил во всеуслышание, что готов отказаться от титула ради свадьбы с любимой девушкой! – Молли почти закатывала глаза от такой лакомой подробности. И так, значит, здесь есть король. Офигеть!

– Король у вас добрый? – поздно подумала над своим вопросом, и уже сказав, я надеялась, что Молли меня не расслышит.

– Чего это? Король есть король, и мы не знаем какой он, - она снова посмотрела на меня как на сумасшедшую, потом, видимо вспомнила о том, что я говорила на тему своей потери памяти. – Рузи, нам и дела нет какой он, потому что в городе все решают бароны, а королю и дела до нас нет. Но никогда раньше баронесса не становилась женой герцога, потому что все герцоги и герцогини брали в жены и мужья принцев и герцогов из других королевств!

– Есть другие королевства? – тут я и вовсе остановилась, чем не порадовала девушку вовсе.

– Обещаю все тебе рассказать, но только после того, как увижу, что хотела! – быстро ответила Молли и потянула меня сквозь толпу, работая локтями как заправский болельщик, рвущийся в первые ряды. Я постоянно цеплялась волосами за ридикюли женщин и огромные пуговицы на куртках мужчин.

Бежать было зачем, и было зачем проскальзывать низко наклонившись – на помост выходил очень красивый мужчина в бордовом мундире. Черные легенсы заправлены в высокие черные сапоги, поверх мундира на его плече висел плащ.

Он подал руку, и следом за ним по лестнице на помост поднялась светловолосая девушка лет семнадцати – восемнадцати. Волосы ее уложены в сложную прическу, которую венчала аккуратная шляпка, голубые глаза светились нескрываемым обожанием - она безотрывно смотрела на жениха. Прямое атласное платье цвета грозового неба было прострочено серебристыми нитями, и оттеняло ее прекрасные глаза.

Пара была просто божественной! Он – черноглазый и темноволосый, с матовой, чуть тронутой загаром кожей. Высокий и уверенный в себе, и она – нежный птенчик цвета молока, в котором вдруг отразилось небо.