– Какой багаж? – удивленно оглядываюсь, пытаясь высмотреть дополнительную тару, которая смущает шофера.

– Она еще и спрашивает!

– Че ты ерепенишься, Михась! – внезапно подает голос старушка. – Не видишь, с кого требуешь деньги? Везет ребенок свою гитару, пускай везет, студентка, небось. Кушать хочешь, деточка?

Водитель фыркает и молча закрывает двери. В салоне пусто, лишь я да бабулька.

Я качаю головой и сглатываю собравшуюся во рту слюну. В животе начинает урчать только лишь от упоминания о еде.

– Бери, не стесняйся! – сует мне в руку пышный пирожок с начинкой.

Видимо вид у меня голодный и жалкий. Даже подслеповатую старушку провести не удается.

– Спасибо, – тихо отвечаю и, устроившись на сидении, принимаюсь сосредоточенно жевать.

Откусываю маленькими кусочками, чтобы растянуть подольше и обмануть голодный желудок. Знаю, что это, возможно, мой завтрак, обед и ужин. Начинка из творога кажется божественно вкусной, ароматной, нежной, словно воздушный крем. И удивительно сытной.

– Михась, мне как всегда, возле “Альфа”, – скрипит старушка.

– Понял! – ворчит суровый Михась.

– А это тебе еще деточка, – кладет мне на колени пакет с несколькими пирожками. – Бери!

Краснею от стыда, как помидор.

– Нет, что вы? – пытаюсь отказаться.

– Я сказала, бери! – настаивает бабуля.

Бережно оглаживаю тонкий целлофан, будто внутри самое большое в мире сокровище.

– Спасибо, – голос дрожит.

Не привыкла я к таким вот добрым и бескорыстным поступкам.

– На здоровье, – улыбается беззубым ртом попутчица и выходит на своей остановке.

– А тебе на какой? – поворачивается ко мне грозный Михась.