Я не знала, через что она прошла за те два месяца, что мы не виделись. Она казалась физически невредимой, но это ничего не значило.

Мама обняла сестру, но не сводила с меня глаз.

— Почему этот человек помог нам?

— Полагаю, он чувствовал себя виноватым за то, что сделал, и хотел искупить свою вину, — сказала я.

Мать поджала губы.

— Этот человек не знает, что такое вина. Он монстр. Он был самым жестоким убийцей Фальконе в течение многих лет, никто не мог делать подобное, не превратившись во что-то менее человеческое.

Я не могла этого отрицать. Гроул был жестоким. Он был убийцей. Он сделал слишком много ужасных вещей, которые нужно было учитывать. Я никак не могла объяснить всё это маме, потому что сама не могла понять.

— Я слышал истории, — сказал Мино. — Как Фальконе подарил ему тебя. Это было наказание для твоей семьи за предательство твоего отца.

Он наблюдал за мной в зеркало заднего вида, на его загорелом лице застыло странное выражение. Я никак не отреагировала на его слова. Это не было вопросом.

Мать побледнела при упоминании отца, но промолчала.

— Чего я не понимаю, почему ты плачешь из-за него. Разве ты не должна радоваться, что избавилась от него? Он был чудовищем, — продолжал Мино.

Я поднесла пальцы к щекам, чувствуя влагу.

— Был, — согласилась я.

Я не питала иллюзий. Я несколько раз была свидетелем тьмы Гроула, его неисправимой стороны, и всё же полюбила его.

Возможно, потому, что знала о другом Гроуле, человеке, которого он скрывал под многими слоями жестокости. Эта нежная и уязвимая, заботливая и любящая сторона. Это меня покорило.

Я знала, что человек передо мной не поверит, если я расскажу ему об этом Гроуле. И это, наверное, к лучшему.

Гроул всегда делал всё возможное, чтобы скрыть эту сторону, защищая себя. Я бы не разрушила образ, над которым он так усердно работал, даже если бы ненавидела его. Но теперь, когда он ушел, было уже слишком поздно.

Моё сердце сжалось в кулак.

— Может, тебе стоит сходить к психиатру? Я слышал об этом дерьме. Стокгольмский синдром.

Гнев захлестнул меня. Я ненавидела его за то, что он хотел навесить такой ярлык на мои чувства. Мама тронула меня за руку, и я поняла, что она с ним согласна.