Ветер продолжал попытки снести дом. Дождь барабанил по ставням. Капли проникали сквозь щели и теперь стекали тонкими ручейками. Матвей бы понял, что я напугана. Подошел бы ко мне, обнял. Сказал бы, что погода бушует на улице, а здесь безопасно.

Меня била дрожь. Может виной всему была мокрая одежда? Или причина была в страхе. Да, я шла сюда наполненная смелостью, но эта смелость медленно улетучивалась, уступая место сомнениям и неуверенности.

— Так и будешь там стоять? Я не знаю, как наш договор закреплять.

— Переспать надо, — ответил он. — Ты с кем-то была после того, как денькой стала?

Я отрицательно покачала головой. Вздохнула. Начала раздеваться. Страсти не было. Да и откровенно желания с ним делить одну кровать я не испытывала. Но я на это согласилась. Хотя оставалась надежда, что он передумает.

— Сколько благородства и драмы! Аж тошно становится. Проще надо быть, — сказал он, довольно быстро подходя ко мне. Резко повернул меня к себе, чтоб поцеловать. Я закрыла глаза.

Нет, он не откажется от своей идеи. И будут поцелуи. Будут грубоватые ласки. Все это будет, а мне всего лишь придется это принять. Хорошо хоть не обязательно делать вид, что я в восторге от процесса.

— Ты слишком много думаешь, — прошептал он мне в самое ухо. Схватил мою руку и поднес ее к своей груди. Я почувствовала мягкую траву под ладонью. Его ровное дыхание. Удары сердца. Вторая его рука крепко прижимала к себе. Широкая ладонь почти полностью накрыла левую лопатку. Все-таки он был мощны мужчиной. — Расслабься.

— Мне страшно, — честно ответила я.

— Меня боишься?

— Шторма. Дом почти на берегу. Я слышу шум волн. Ветер… Дом может сложиться, как снежный домик, который дети в снегу строят.

— Никогда таких не видел. Но моря бояться не надо. Оно совсем не страшное.

— За все время я так не разу в него не вошла.

— Глупая, — мягко сказал он, зарываясь ладонями мне в волосы, открывая доступ к щеке и шее. — Море — это как страсть. Как то, что происходит между двумя людьми за закрытой дверью. Мы кидаемся в пучину эмоций и боимся в них потеряться. Не знаем сможем ли выплыть. Но разве это мешает нам каждый раз входить в эту пучину чувств?

— Так нужна страсть. А если ее нет?

— Кто сказал, что ее нет? Придумываешь, девка, — хмыкнул он. Я резко открыла глаза, как раз в тот момент, когда он повалил меня на кровать. Когда он мне говорил про эмоции и чувства я даже представила, что рядом другой мужчина. Теперь же кольнуло разочарование. — Что не так?

— Ничего.

— Ничего, — передразнил он. Стянул с груди цепочку с якорем, поцеловал якорь и надел мне на шею. — Хочешь научу плавать?

— Нет?

— А поздно уже, — ухмыльнулся он. — Вначале чувствуешь волну. Она такая ласковая, притягательная. Но это разведка. Следом за ней несется товарка, которая накроет с головой. И в этот момент ты начинаешь тонуть.