В какой раз я подумала, что делаю чего-то не то, но и отступать было нельзя. Из кабака вела скрипучая лестница, которая поднималась на этажи. Мы поднялись на второй этаж. Длинный коридор. Вдалеке окно. По бокам двери.

Сава шел неторопливо. Что-то бормотал под нос. Вроде напевал песню, но я не была в этом уверена.

— Зачем тебе это? — спросил он, открывая дверь.

— Что именно?

— Зачем за девчонку пошла. Тебе же это не нужно, денька, — спросил он, пропуская меня вперед.

— Откуда знаешь?

— Надо слепым быть, чтоб по волосам не понять.

Небольшая комната. Кровать. Стеллаж с полками, на которых стояли какие-то вещи. Может то, что он привозил из плаванья? Сбоку висел мешок с вещами.

— Ты сегодня должен был в море выйти?

— Завтра. На новом корабле пойду, — ответил он.

Ставни закрыты. Стекол здесь не было. Сквозь щели в ставнях в комнату проникал сырой воздух.

Щелчок. Сава закрыл дверь на замок. Я обернулась. Моряк стоял, прислонившись плечом к косяку и скрестив на груди руки. Злость и веселость улетучились.

— Так зачем за Зинькину дочку вступилась? — спросил он.

— Жалко. Она моей ровесница. Мать для нее хочет…

— Ее мать еще та… — он выругался.

— Я не знаю всей этой истории. Да и знать не хочу, — ответила я. — Но девчонку жаль. Она не причем.

— Зато хорошая была бы месть, — сказал Сава.

— Но мы договорились, что ее не тронут.

— В комнате пока запрут, чтоб голову не дурила. Мужики все же не железные.

— Ясно.