— Клички — у собак, — поучительно сказал Филин. — У людей — прозвища. Парень, какая у тебя фамилия?

— Суворов, — ответил Антон.

Бандит замолчал, пытаясь придумать производную от фамилии, но никак не мог сообразить.

— Да ладно, — улыбнулся молодой человек. — Меня даже в школе Тохой называли.

Мякиш усмехнулся, глядя на Филина:

— Успокойся, мыслитель. Сейчас мозги от натуги из ушей полезут.

— Но это неправильно, что парень по Зоне без прозвища ходит. Кремень, скажи!

— Неправильно, — согласился сталкер, после чего отвернулся и закрыл глаза, показывая, что дальнейший разговор его не интересует.

На этом все попытки придумать Антону прозвище закончились, но Филин не собирался успокаиваться:

— Слышь, разведка, а у тебя свой дом есть? Отдельный чтоб.

— Есть. Кстати, недалёко от нашей базы, так что будем видеться.

— Мне только там ещё твоей морды не хватало. А сколько комнат?

— Четыре. Две на втором этаже: спальня и кабинет. Две внизу: гостиная и комната отдыха. В последней я планировал бильярдный стол поставить, а в гостиную — большой телевизор на стену и домашний кинотеатр… Люблю фильмы посмотреть, особенно старые советские.

— А может, ты эти хоромы мне отдашь?

— Харя не треснет?

— Нет, в самый раз! — усмехнулся мародёр и, довольный тем, что последнее слово осталось за ним, улёгся спать.

Первым дежурил Антон. Молодой человек хоть и устал не меньше остальных, но спать совсем не хотел. Он снова думал о Марине. Тоска почти прошла. Антон начал осознавать всю глупость своей попытки добраться до Монолита. Тогда это казалось верным шагом, правильным и единственно возможным. Сейчас Антон так уже не считал. Он пытался вызвать образ Марины перед внутренним взором, но удавалось с трудом. Вместо ярких воспоминаний в голове крутилась сцена их расставания, холодный взгляд девушки, безразличный голос, произносящий «пока». Совсем недавно ему было бы больно об этом думать, но сейчас…

Внезапно он услышал вдалеке неясные голоса и сначала подумал, что показалось, — только ненормальный станет бродить по Зоне ночью. Но прислушавшись, понял, что это не галлюцинация и не очередные «чудеса». К их стоянке действительно кто-то приближался. Через минуту Антон снова различил невнятный разговор, а потом раздался негромкий смех. Все это походило на мистику, и у парня от страха по телу побежали мурашки. Он подсел к Мякишу, тронул его за плечо.

Разведчик проснулся мгновенно и едва слышно спросил:

— В чем дело?