Эрика посмотрела на темную пустынную улицу. Дома стояли только на одной стороне. Напротив росли деревья, а за ними начинался покатый спуск в следующий каньон. Красивые дома, но лужайки постепенно покрывались сорняками, без присмотра розарии превращались в лохматые кусты. Все выглядело запустелым, точно замок спящей красавицы, думала Эрика. Дева уснула, и природа забирала обратно свое царство. Да, чтобы исправить ситуацию, одного прекрасного принца маловато. Район официально объявили небезопасным. Городские инженеры пробурили скважины по всей длине улицы и выяснили, что грунт в каньоне от самого северного края до расщелины на юге постепенно превращался в жижу и обваливался. Словно каньон возвращал себе первозданный вид, размышляла Эрика, после того, как люди поработали над ним, пытаясь изменить его природное строение.

Вокруг Эмералд-Хиллс Эстейтс возвели глухой забор, и попасть внутрь можно было только через ворота, запиравшиеся на ночь. Несмотря на предосторожности и охранников, дома являлись основной целью грабителей. Хотя вся мебель была вывезена, в них еще оставалась ценная внутренняя отделка. Полиция уже арестовала двух людей, пытавшихся вынести из одного дома позолоченную сантехнику, а один домовладелец вернулся проверить свое хозяйство и обнаружил, что пропали кухонные приборы, со стен ванной сняли импортную мраморную плитку и выдрали медную проводку и трубы. Все без малейшего шума и следов.

Поэтому хозяева домов решили вернуться в свои жилища, несмотря на запрет городских властей. Циммерман и остальные требовали, чтобы первичный застройщик снова засыпал каньон, проведя уплотнение фунта, укрепил его стальными и бетонными опорами и восстановил разрушенные участки жилья.

— Мы думали, что все разрешится неделю назад, — продолжал Циммерман, выступая от имени взбешенных домовладельцев, — и мы сможем вернуться обратно. Но, похоже, это будет тянуться вечно. — Он ткнул Джареда в плечо. — Вы со своими индейцами, — и потом махнул рукой перед носом Эрики, — и вы со своими костями!

Полицейские, припарковав за забором патрульные машины, уже спешили к месту происшествия.

— Мы не уйдем! — закричал издатель журнала, которому принадлежала усадьба в стиле Тюдоров площадью девять тысяч квадратных футов и чей теннисный корт на три фута ушел под землю.

Циммерман сложил руки на груди:

— Мы никуда не уйдем. Тут мы живем, тут и останемся.

— Земля под ногами может обрушиться, тут небезопасно, — заметил Джаред.

— Знаете, во сколько мне обошелся этот дом? В три миллиона. Причем еще до постройки бассейна и разбивки дорогого розового сада, который, следует заметить, теперь полностью уничтожен из-за того, что все через него шастают. Страховку мне не выплатят, и черта с два мне удастся его продать. И вы думаете, что я так просто уйду отсюда? Нами уже достаточно командовали и водили за нос. И вот вы здесь, ловкач из Сакраменто, защищаете права индейцев. А как насчет наших прав? Некоторые из нас вложили все свои сбережения в эти дома. Другие переехали сюда, выйдя на пенсию. И куда нам теперь идти? Скажите мне. Нет уж, мы останемся здесь, и никто не выгонит нас с нашей собственности.

Эрика подошла к нему.

— Мистер Циммерман, я обещаю, что мы уедем сразу же, как…

— И я вам тоже кое-что пообещаю, дамочка. Мои адвокаты уже взялись за это дело. Мы собираемся запечатать пещеру, засыпать каньон и восстановить наши дома. А вы можете взять ваших индейцев вместе с костями и засунуть их себе в одно место. Понятно?