– Эта бумага свидетельствует о том, что твой отец тоже считал себя пророком.

– Вы думаете, мой отец убил Пророка… чтобы занять его место?

– Вполне вероятно.

– Глупости! Мой отец верил каждому его слову. Посмотрите только, что он со мной сделал!

Я закрываю глаза, утратив вдруг способность дышать, когда вспоминаю топор в руках отца и Пророка, вопящего ему на ухо: «ДАВАЙ! НУ ЖЕ! РУБИ!»

– Мы не можем упускать из виду такую возможность, – доктор Уилсон качает головой.

– Никто не пошел бы вслед за моим отцом. Никто, слышите!

– Как по мне, в Общине некоторые люди уже начинали видеть Пророка насквозь. Его не раз ловили на лжи. Многим не нравились его ответы.

– О чем вы вообще говорите?

– Женщины, которые спаслись из огня, теперь сами воспитывают своих детей. Некоторые по-прежнему живут вместе, как сестры, но разделяют детей на своих и чужих. Это ведь прямое нарушение заветов Пророка, так?

– Да, – соглашаюсь я. – Мы не должны были знать, от кого родились.

– Так вот, те, кто выбрался, теперь всячески открещиваются от прежних традиций Пророка. Многие даже уехали. Помнишь Донну Джо, вторую жену твоего отца? Она увезла своих детей в Лос-Анджелес, живет теперь у прежних друзей из колледжа. Похоже, Минноу, ты не единственная кевинианка, отринувшая веру.

– Если бы Пророк был жив, они все сразу вернулись бы, – говорю я. – Уж я-то знаю.

– Может, и так. Однако теперь все по-другому. Он очень долго удерживал их вместе, как магнит. Сейчас, когда его нет, стали видны все трещины. – Доктор Уилсон ерзает на своем табурете. – У каждой религии есть свои правила. Каждый Бог обязан их соблюдать, иначе ничего не получится. На что способен Бог у кевинианцев?

– На что угодно. – Я пожимаю плечами.

– Что угодно? Он вправе карать? И награждать?

– Да.

– Вмешиваться в людские жизни?

– Да.

– Создавать миры?