– Тебе откуда знать?

– Да всем известно, в кого пальцем ни ткни. Тут половина моего класса пересидела. Попасть сюда – все равно что побывать на встрече выпускников. – Она с интересом глядит на меня. – А ты в какой школе училась?

– Ни в какой.

– На дому, что ли?

– Нет, просто… Я вообще не ходила в школу. Жила в национальном парке. За Альбертоном. К югу от Синдирелл-Рок.

В больнице одна медсестра приносила мне карту и показывала, где мы жили.

Энджел таращит глаза.

– Там же нет людей. В этих дебрях живут одни гризли.

– Гризли нас не трогали. Они не любят шума.

– Из людей там одни шизанутые фрики, которые ненавидят правительство и заводят себе гаремы…

Я опускаю голову.

– Ты что, из этих?! Из той секты? – Энджел подскакивает. – Охренеть, я видела про вас репортаж по телевизору! Про то, что вы живете в норах и бегаете по лесу голышом…

– Прямо так и показывали?

– Ну, почти… У вас правда не было водопровода?

– И электричества тоже.

– С какой стати вы вообще уехали в эту глушь?

– Так родители решили, меня не спрашивали. Мне было пять лет, когда мы основали Общину.

– Но зачем?

– Из-за Пророка… – начинаю я и замолкаю, не зная, что говорить дальше.

Нелегко распутать клубок последних двенадцати лет, прошедших с того дня, как Пророк впервые объявился у нас в трейлере, чтобы с тех пор нераздельно обитать в нашей жизни. Он убедил нас, будто мы святые. Кто бы мог поверить, что это вовсе не так?