— Да, — горечь её слов бьёт наотмашь. Словно кто-то размазывает меня по стенке. Внутри состояние полного опустошения. — Я поступила очень подло, и мне нет оправданий. Ты права. Я предала тебя.
— Ты что, другого мужика найти не могла? Ты ж моя самая родная, мам…
— Алечка… Я не искала. Я бы никогда… Никогда-никогда… Аль… — она хочет дотронуться до моих пальцев, но вовремя отнимает руку. — Я до сих пор не могу объяснить, как так вышло. Это случилось, когда Егора не стало. Я была в таком состоянии… жутком. Мне очень тяжело было. Очень. Казалось даже, что я осталась совсем одна. И никому не нужна. А на душе пустота и холод. Денис как-то заехал, я не помню уже зачем. И… он… — она отводит взгляд в сторону, я даже не хочу знать, что у неё сейчас творится в душе, потому что внутри меня боль, которую не сможет заглушить ни одно лекарство. — Он остался со мной до утра.
— Он даже домой не захотел вернуться. Значит, это произошло по его инициативе? А ты не стала его отталкивать?
— Это был единственный, безумный раз, после чего мы старались общаться как можно реже. А потом я узнала, что беременна. Где-то через месяц. И я точно знала, что отец не Егор…
Хочется закрыть уши и орать на всё кафе. Громко. Ещё и разбить что-нибудь в довесок.
— Я знала, что аборт не буду делать.
Чувствую, как я вновь погружаюсь в толщу ледяной воды. На сердце уже даже не жжётся. Всё. Выгорело. Пусто…
— Я даже смотреть в твои глаза не могла первое время. Мне очень стыдно перед тобой. Мою вину не искупить ничем. И я, конечно, сказала, что ребёнок от Егора. Я только потом узнала о проблемах Дениса. Я знала, как сильно он хочет ребёнка. И мне было очень больно от осознания, что я сама лишила своего малыша возможности расти в полноценной семье. Я понимала, что даже рассказать Никите о настоящем отце никогда не смогу. Но ещё хуже мне было от осознания предательства. Это как выбор между жизнью и смертью. Как будто предпочесть счастье одного своего ребёнка счастью другого. И я выбрала твоё счастье, Аля. Никита записан на Егора. И Денису я ничего не говорила.
— Но он сказал, что это ты ему сообщила.
— Да, но всё было не совсем так. Правда всплыла неожиданно. Когда Никитка сильно болел. Денис привёз лекарства. Ты сама его попросила. И он приехал. И случайно увидел анализы, в которых была написана группа крови Никиты. Вторая отрицательная. Как у Дениса. Я была настолько обеспокоена болезнью сына, что упустила из виду необходимость спрятать бумаги, ведь второй быть не могло. Да и вообще я не сориентировалась. Вот так правда и всплыла наружу. Тогда Денис заявил, либо мы проводим тест на отцовство, либо он всё рассказывает тебе, и мы всё равно проводим тест.
— А что между вами сейчас?
— Ничего, Аль. Только финансовая помощь. Он приезжает часто. И играет с Никиткой. Иногда забирает погулять. Иногда вместе куда-то можем съездить, но редко. И всё. Правда.
— Финансовая помощь? Такая, что ты бельё на его деньги покупаешь? А говорила, что не спала с ним больше.
— Бельё? Но… — она недоверчиво трясет головой, — я не покупала…
— Да брось, мам. Хватит изворачиваться. Я сама видела смс о списании денежных средств. Это был вечер. Не помнишь, как ходила по магазинам?
Её взгляд настолько ошарашен, что я на секунду задумываюсь, так ли на самом деле всё было, как я запомнила?
— Я, кажется, начинаю понимать. Он действительно сделал мне дубликат к своей карте. Но я пользовалась ею только дважды. Первый раз был давно — Денис просил выбрать Никите конструктор. Второй — недавно. И, да, я расплачивалась… Но я бельё не покупала…
— А что ж так? Надо было все усилия приложить…
— Аль, ты…