– Ваше право.

– Право мое, а жизнь ваша, – усмехнулся следователь. – И вы должны это понимать, лейтенант!

– Понимаю, но ничего добавить не могу, только замечу, что за двое суток сделать из человека немецкого агента невозможно.

– При желании все можно сделать, особенно если все как надо изложить на бумаге, – снова усмехнулся следователь. – Теперь мне хотелось бы узнать: о чем советский комсомолец и офицер может разговаривать с фашистом? Причем, как утверждают свидетели, вы дважды вели с гитлеровцем разговоры.

Это была моя ошибка, но отказать себе в двух разговорах с умным человеком, который к тому же неплохо разбирается в живописи, я не мог. Уж больно тоскливо было сидеть в холодном и промозглом лесу.

– Я студент второго курса. Собираюсь свою жизнь связать с искусством, а подполковник, как оказалось, неплохо разбирается в живописи. А больше ни о чем мы с ним не говорили.

Следователь переглянулся с товарищем Василием, и только когда тот кивнул головой, сказал:

– Свободен, лейтенант.

Вечером того же дня меня неожиданно перевели на жительство в землянку, отведенную для парашютистов. Этот факт был напрямую связан с продолжавшимися весь день допросами, начиная от командира отряда и кончая женщиной-врачом. Мое обособленное положение в отряде и немецкая форма держали от меня партизан поодаль, на расстоянии, а если к этому приплюсовать два продолжительных разговора с фашистом, то вполне смогу сойти за крайне подозрительного типа. Только мне было понятно, что все эти допросы нужны были контрразведчикам для выяснения возможной утечки информации, а людям же было невдомек, из-за чего их допрашивают, и они по простоте души решили, что дело во мне. Именно так я понял бросаемые на меня косые взгляды партизан.

Еще спустя сутки группа стала готовиться к переходу линии фронта. Детали мне были неизвестны, но из обрывочных фраз десантников стало понятно, что место намечено и нас с той стороны ждут. К тому же нам пообещали огневую поддержку, а при необходимости – атаку штрафной роты. Вот только фронт на участке перехода был нестабилен, а значит, немецкие позиции не были толком разведаны, поэтому шанс натолкнуться на врага, где ты его не ожидаешь, рос в геометрической прогрессии. С другой стороны через такую линию фронта пробираться проще – есть много сквозных «дырок» в немецкой обороне.

Партизанские разведчики не только вывели нас из леса, но и частично разведали немецкие позиции. Я присутствовал вместе с остальными бойцами при разговоре командира десантников с партизанами, которые более десяти часов наблюдали за немецкими позициями. Несмотря на нарочитую уверенность, написанную большими буквами на лице командира разведчиков, в его глазах читалось нечто противоположное. Его можно было понять. Не имея понятия о секретах и минных заграждениях в полосе противника, ему только и оставалось идти вслепую, надеясь на собственную интуицию и удачу.

– Так… – говорит он, ставя крестик. – Что на дороге?

– Две колонны грузовиков проследовали, товарищ командир, а как стемнело – никого. Вот только у села Вилкино, что наполовину сожгли, фашисты устроили пулеметный пост. Три солдата там постоянно находятся. Надо обходить их по дуге или пробовать снять. Вот только правее немецкие танки и бронетранспортеры стоят… Еще там стоят два бензозаправщика.

– А левее, на проселочной?

– Там немецкие пехотные части окопались.

– По всему выходит, товарищи, идти нам придется через сожженную деревню. Другого пути, похоже, у нас нет. По показаниям нашей разведки, которые получили по рации несколько часов назад, в деревне Вилкино расположены наблюдательный пост и два пулеметных расчета. Возможно, сидят снайпера. Если все так, то у нас есть хороший шанс пройти незамеченными, – командир десантников провел на карте карандашом жирную черту, потом обвел всех взглядом. – Обстановка всем ясна? Вопросов нет? Тогда приказ: всем соблюдать полную тишину. Да и вы все сами прекрасно понимаете, что только в этом случае у нас есть хороший шанс проскочить через немецкие порядки. Сашко и Казачков! – перед командиром встали два десантника. – Головой отвечаете за пленных!

– Так точно, товарищ командир! – одновременно ответили бойцы.

Потом пошло распределение бойцов на время движения. В арьергарде шли пулеметчик и два автоматчика. Мне, как товарищу Василию и следователю, командир определил место сразу за головным дозором. За нами шли пленные, в сопровождении двух бойцов.