— Весь план наших действий здесь. Мы также можем передать его в более удобной форме. Несмотря на то, что наш допуск безусловен, мы бы хотели, чтобы вы были в курсе, и ещё мы хотели бы всегда иметь возможность связаться с вами напрямую.

— Отлично, — сказала Джил, — мы обязательно ознакомимся в ближайшие часы. Также мы хотели бы обсудить позицию Комитета по этике в отношении того, кого вы признаете главой сектора, ну и уже поднимавшийся вопрос о выдаче Луиса ДЭсперадоса. Мы бы хотели получить от вас объяснения о том, как он связан с комитетом.

— Касательно первого вопроса: мы безусловно признаём главой сектора Алексея Меженова.

— Но мой отец погиб, — возразила Джил.

— Я приношу вам свои самые искренние соболезнования. Вам должно быть известно, что комитет в своей правовой оценке подобных событий всегда опирается на два главных критерия: являлась ли передача прав контроля над сектором добровольной, а также соответствовала ли она внутренним законам сектора. В данном случае я должен сказать, что оба критерия выполнены. Более того, с точки зрения законов Третьего сектора, ваш отец и тот Алексей Меженов, который сидит сейчас передо мной, — одно лицо.

— Но это же бред! — воскликнула Джил. — Это совершенно противоречит всякому здравому смыслу. Как это вообще — настолько игнорировать здравый смысл?

— Закон, госпожа Меженова, может быть глупым, но законом он от этого быть не перестаёт. Мы уважаем право Третьего сектора, пока оно не противоречит нормам этики. Противоречить здравому смыслу оно может.

Джил нервно рассмеялась. Её советник прекрасно справлялся со своей задачей.

— Я поняла вашу позицию, — сказала она.

— Что касается задержания Луиса ДЭсперадоса, мы очень обеспокоены.

— Что, правда? — с нескрываемым сарказмом спросила Джил. — А это вы видели?

Она жестом перетянула видео со своей проекции на огромный экран на стене за спиной.

— Вот, предлагаю к просмотру, и очень интересно, что вы на это скажете.

На самом деле она знала, что скажет Роулс: что на видео не видно лица Эс, поэтому это недостаточное доказательство. Но она уже готовилась сражаться за правду, а именно она подготовила другие видео, где он был одет в ту же самую одежду, где он входил в дом вместе с ней. Собственно говоря, это и был его единственный шанс попасть в их дом, самое защищённое сооружение в Третьем секторе, а возможно, и во всём мире. Оно было защищено настолько, что даже Гений понятия не имел, где оно находится. Её отец, конечно, солгал, когда сказал, что Эмри когда-то много лет назад смогла так просто попасть туда. Хотя Джил и не могла этого помнить, она была уверена: это чистейшая ложь. Ни Гений, ни Эмри просто не могли не то что войти в дом — они и приблизиться к нему бы не смогли. Она понятия не имела, что там между ними и её отцом произошло много лет назад, но уж точно не то, о чём Мелджен так уверенно лгал в своём видеозавещании.

К её удивлению, Роулс сказал совсем не то, на что она рассчитывала.

— Алексей, вы уверены, что на видео он? — спросил он, обращаясь к Гению.

Гений кивнул.

— В таком случае, — Роулс задумчиво почесал бровь, — я считаю необходимым прояснить позицию комитета по данному вопросу. Мы никогда не занимались и впредь не будем заниматься помощью лицам, совершившим тяжёлые уголовные преступления, тем более если эти преступления привели к последствиям такого характера, как в данном случае.

До этого момента Джил была уверена, что её уже ничем не удивить в этот безумный день.

— То есть вы хотите сказать, что не будете требовать его выдачи? Но ведь это было одним из главных требований с вашей стороны.