— Перестань, — морщится гип Связи. — Это я у него в гостях, а не он у меня. Наш друг любезно разрешил мне присутствовать при совершении ритуала.

— Ну, хорошо, хорошо. Главное, что молодой человек со мной согласился. Или я ошибаюсь?

Свободный Охотник принимает вызов.

— У нас нет выбора, высокородные. Слишком давно чисто технический проект, названный Метро, приобрел иное качество, я бы сказал — сверхкачество. Тут вы оба совершенно правы. Так не пришла ли пора посмотреть правде в глаза и вернуть безголовому великану недостающий орган. Форма и название этого органа лично мне безразличны. Не нравится «директорат», пусть будет, к примеру… — Он указывает на вход в молельню и усмехается. — …священный гипархат Нулевого Приоритета.

Гип Связи удовлетворенно кивает. Его высокородный коллега просто молчит, впитывая чужие мысли вместе с живительным раствором. И тогда Свободный Охотник продолжает:

— Великан без головы — это всего лишь труп большого размера. Здоровенный такой труп. Вот почему я настаиваю на голосовании и предлагаю не оттягивать эту работу до следующего Сферосовета. Мы вполне можем определиться уже в одной из фаз нынешнего совещания.

— Как?! — зловеще переспрашивает невидимый собеседник. — Ты предлагаешь голосовать?!

Информационный канал вспыхивает на мгновение, показав искаженное гневом лицо.

— В самом деле, — говорит гип Связи, подняв на Свободного Охотника полный дружелюбия взгляд. — Подобный поворот темы, дорогой друг, кажется мне преждевременным.

— Го-ло-со-вать?! — Всеобщая словно корчится в мучительных попытках выхаркнуть застрявшее слово. — Было сказано — голосовать?!

Этот напор яростного непонимания заставляет героя отступить. Для боя — не время и не место. Для боя нужен настоящий противник. Он улыбается краешками губ, неподвижно глядя в огненный провал Всеобщей:

— Прости, друг, не знаю твоего титула…

Гип Связи тут же хочет объясниться, даже привставать начинает, но исправлять ситуацию поздно. Свободный Охотник удерживает хозяина дворца, положив руку ему на плечо:

— И ты прости, друг. Я позволил себе явную бестактность, и я удаляюсь, полный вины и раскаяния. Продолжим наши споры на Сферосовете.

Он удаляется, полный едкого разочарования. Никуда они не денутся, думает он. Либо поверят и примут, либо просто смирятся. А кто не смирится, думает он, того отдадим вождю Гладкому на съеденье. В спину его подталкивают тупые тяжелые фразы: «Может, вы заодно предложите нам всенародные выборы? Пусть каждый оператор решает, кто будет моим начальником…» — «Ты слишком доверчив, дорогой инспектор. Молодой человек подверг нас с тобой небольшой проверке, а ты не понял…» — «Прелестно. Я все могу понять, гип, но есть же пределы…»

Герой пересекает Хронозал наискосок, останавливается в противоположном углу, садится под храмовым поглотителем и активизирует Всеобщую.

Хозяюшка откликается немедленно, словно ждет.

— Ну, как? — спрашивает Свободный Охотник. — У тебя все тихо?

— Где ты был? — глухо стонет она.

— Да знаю я, знаю, что ты пыталась ко мне прорваться.