Приблизившись к двери Ренди Карла, Моника постучала.

Когда Такер отворил, Моника плавно скользнула внутрь. В комнате стоял запах дыхания Такера. На письменном столе стоял ювви, транслирующий голографическое изображение порнографической мыльной оперы.

– Привет, – сказала Моника, синтезируя звуки речи при помощи вибромембраны, находящейся в дальней стороне на дне ее ротовой впадины. – Я заметила, как вы делали мне какие-то знаки, я права? Могу я быть для вас чем-нибудь полезна?

Губы Такера растянулись одновременно в смущенной и похотливой улыбке.

– Я так и знал, что ты вернешься. Вот почему я остался в номере и ждал тебя. Для начала закрой за собой дверь, маленькая вонючка. И задерни на окнах шторы. Прежде чем мы н-а-а-чнем.

Такер был чисто выбрит, его глаза были совершенно пустые и прозрачные, словно выцветшие. Над письменным столом две голографические проститутки спорили из-за своего кота.

– Не знаю, чем я могу быть вам полезна, сэр, – расчетливо протянула Моника, закрывая дверь и задергивая на окнах шторы. – Терри Перцесеп, менеджер этого мотеля, она только сегодня утром говорила мне, что мне не следует вступать в интимные отношения с клиентами мотеля. Наш мотель «Чистый Свет и Террасный Дворик» в основном предназначен для семейного отдыха. Именно так миссис Терри мне и сказала. Это ее точные слова.

Моника уперла руки в бока, эротично увеличив вздутия грудей и сделав круче формы ниже талии, бедра и ягодицы.

– Так что же ты хочешь от меня, деревенский паренек?

– Я…

Двигаясь с такой же болезненной резкостью, как и актеры в мыльной опере над столом, Такер взял картонный стаканчик с кофе с логотипом «Даффо Дели», закусочной на другой стороне Бич-стрит, напротив мотеля, и сделал большой глоток. Потом серьезно поглядел на Монику поверх своего стаканчика, но только лишь для того, чтобы тут же рассмеяться, увидев, как манит и соблазняет его Моника, как жестикулирует она руками, словно девушка на баскетбольной площадке, чир-лидер с помпонами в руках.

– Ты мой сочный кусочек, сыра, верно? – сказал ей Такер. – Пошли своего босса к черту, Моника. Давай отдохнем как следует. Покажи мне, что ты умеешь. Если ты постараешься, то я хорошо тебе заплачу.

Пройдя через комнату и остановившись вплотную к Такеру, Моника открыла поры своего тела и выпустила ему в лицо весь свой букет запахов.

– Можешь ты дать мне доступ к твоему счету, Ренди?

– Это зачем?

– Я не только горничная в этом мотеле, мистер Такер, я еще и бухгалтер, – сказала Моника, расстегивая первую пуговицу рубашки Такера на груди. – Так можете вы дать мне доступ к вашему счету?

Моника расстегнула вторую пуговицу на рубашке с длинными рукавами Такера. Его серые слаксы и черный пластиковый ремень были такими же дешевыми, как и рубашка с длинными рукавами. Короткие волосы Ренди были давно немыты. Тонкая кожа, загар с которой смылся, словно он давно не выходил на солнце, была кое-где покрыта язвинами оспин. Моника видела, как под бледной кожей Такера пульсируют синие вены. Нос у ее нового кавалера был чуточку свернут на сторону, его адамово яблоко отличалось внушительным размерами.

– Хорошо, э-э-э… – протянул Такер. – Введи, введи… – запнулся он.

– Как вы смотрите на то, если я запишу это на ваш счет?

Как среднюю цену за один лишний день? – предложила Моника. – Никто ничего не заметит. Но прежде вы должны сказать мне, что вы хотите, чтобы я вам сделала.