— Esattemente! [точно (ит.)] Это совершенно верно! Тогда я потребовала снова, чтобы он остановил эту чертову карету сейчас же! Я так… охххххх, я так злюсь, когда вспоминаю об этом, что хочется что-нибудь бросить… у меня красная пелена перед глазами встает, как тогда. Я хотела просто выпрыгнуть из этой кареты. Я пригрозила, что так и сделаю, если мне не дадут высвободить воду…. и знаешь, что этот человек сказал мне, Алисии Кандольери?

— Что-то вроде «Ну так писай прямо здесь?» — спросил Мэтью.

— И снова правильно! Так знаешь, что я сделала?

— Могу только догадываться.

— Тебе лучше поверить в это, bambino [детка (ит.)]! — игриво усмехнулась она. — Я сбросила свои юбки, как будто я какая-нибудь donna dei campi [женщина полей, крестьянка (ит.)] и выпустила все прямо этому наглецу на ноги! Тебе надо было слышать, как он завизжал, готова поспорить, Сенетта не орал громче, когда ему яйца отрезали! И тогда — тогда — этот мужик покраснел и начал ругаться, как мальчишка-моряк, и вдруг достал пистолет из своей дорожной сумки! Направил его прямо мне в лицо и сказал, что если бы Профессор Фэлл не хотел меня, меня следовало бы застрелить еще раньше, потому что он совершенно непримиримо презирает оперу! — она фыркнула, как мог бы фыркнуть бык, сжала кулак и на мгновение замерла, словно размышляя, сплюнуть или не сплюнуть на пол. — Если я еще раз увижу этого мужика, я его наизнанку выверну и отобью ему почки! Мы провели весь день в несущейся карете, а потом прибыли в какую-то Богом забытую гостиницу в деревне, где на мили вокруг не было ни огонька и где нас никто не ждал. И тогда я поняла, я действительно поняла… что ни на какое представление к графу Кентерберийскому я не попаду.

— Решительно нет, — кивнул Мэтью.

— Трактирщик! — требовательно закричала леди, напугав мужчину так сильно, что он выронил все деревянные кружки, которые собирался расставить на полке. — Мы тебе здесь, что, брёвна? Принеси нам три бокала красного вина! И чем крепче, тем лучше!

— Эм… не уверен, что это хорошая идея, — предупредил Мэтью.

— Почему это? Я хочу выпить! Единственная приличная вещь, которую я здесь нашла, это красное вино!

Мэтью задумался нал этим. Если мадам Кандольери и была одурманена наркотиком, то она никак этого не показывала. На деле и Ди Петри не выглядел опьяненным или лишенным воли, хотя и трясся от каждого слова примы, как слабое деревце под сильнейшими порывами ветра.

— Когда состоится ваше представление? — спросил Мэтью.

— Через четыре дня, в маленьком сарае, который они здесь называют театром.

Мэтью понял, что Профессор Фэлл, видимо, отдал приказ, чтобы мадам Кандольери, ее управляющий и ее служанка не были отравлены наркотиком ни через еду, ни через питье — по крайней мере, до представления. Он представил себе, какой эффект может препарат оказать на волю дивы, на ее память и ее способности в целом. Правда, надо сказать, что наркотик может быть модифицирован, чтобы оказывать различное влияние и, возможно, эффект его накапливается и проявится только через несколько дней. А сразу после представления мадам Кандольери и ее свита, возможно, кардинально переменятся, когда доза достигнет соответствующего количества. Поэтому, возможно, некоторые порции вина трактирщик подаст из неотравленных запасов. Что касается его самого, то Мэтью понимал, что не сможет достаточно долго продержаться без еды и питья.

— Какие у тебя проблемы с вином? — спросила мадам Кандольери, когда им принесли три деревянных кружки. На взгляд Мэтью все они выглядели абсолютно одинаково. Когда хозяин таверны предложил ему одну из кружек, молодой человек протянул руку и взял самую дальнюю, которая, по идее, предназначалась даме. На лице трактирщика не отразилась никакого страха, он не издал никакого шума, лишь слегка удивился подобной нелогичности, только и всего. Возможно, подумал Мэтью, все порции отравлены в одинаковой мере, и наркотик просто окажет свое влияние позже. Либо никакого яда и не было вовсе, и в кружках наличествовало только вино.

— Нет проблем, — сказал он и дождался, пока хозяин таверны отойдет, чтобы задать следующий вопрос. — Вы знаете что-нибудь о Профессоре Фэлле?

— Нет, кроме того, что он преступник с большими руками.

— Простите?

— Я думаю, мадам использовала метафору и имела в виду, что у этого человека большие амбиции, — осторожно предположил Ди Петри, после чего сделал опасливый глоток вина.

— О… да, амбиции у него и вправду большие. Вы его видели? Пытались поговорить о представлении?

— Не видела. Его запрос пришел из другого куска его рта.