Это было печальное расставание и безрадостный отъезд. Мотор не заводился, но кливер уже тянул нос «Сикоракс» от причала. Анжела отдала швартовы, я поднял грот и бизань. Между корпусом яхты и берегом забурлила вода, а я укладывал канаты.

— В каюте для тебя подарок, — произнесла Анжела. «Сикоракс» уже быстро двигалась, подхваченная отливной волной и бурным течением, и Анжела решила, что я не расслышал ее слов. Она сложила руки рупором и прокричала опять: — В каюте, Ник! Подарок!

Я махнул рукой, показывая, что все понял, но у меня не было времени спуститься в каюту, пока я не выведу «Сикоракс» в главный канал. Справившись с этой задачей, я зафиксировал руль, пошел вниз и открыл те две коробки, что Анжела принесла последними. В одной оказались кошачьи консервы, а в другой — маленький черный котенок, и, едва я поднял крышку, он впился в меня своими острыми, как иголочки, коготками.

Я подошел к фальшборту и посмотрел назад, но Анжела уже ушла с причала. Сидя на ступеньках каюты, котенок с удивлением рассматривал свой новый дом и меня заодно.

— Я буду звать тебя Анжел, — сказал я ему.

Анжел зашипел на меня. Шерсть у него на загривке поднялась дыбом. Я очень надеялся, что он окажется морским котом. А еще я надеялся, что он принесет мне удачу.

Проплывая мимо пивной, я подумал: когда теперь доведется посидеть здесь? Кто-то, узнав «Сикоракс», помахал мне из окна, и я тоже помахал в ответ. Там, в дальних морях, я не раз вспомню эту забегаловку, где можно было просто поболтать и выпить пива, но сейчас мне предстояло входить в узкость, и я отогнал ностальгические настроения и сосредоточился на маневрировании. Отдыхающие, припарковавшие свои машины на берегу реки, сосредоточенно наблюдали за мной. «Сикоракс» уже утратила весь свой показной лоск, и туристы видели перед собой обычную тяжело груженную яхту, отправляющуюся в дальние странствия, чья красота определяется исключительно ее навигационными качествами. Котенок забрался в кубрик и оскалил на меня свои зубки. Я почесал его за ухом и с умилением наблюдал, как он карабкается на крышу и точит там свои коготки о веревки шлюпки.

— Анжел, — попробовал я окликнуть его, — Анжел.

Я не заполнил форму С1328, часть 1, ставящую в известность таможенную службу ее величества о том, что я отправляюсь за границу. Эта чертова С1328! «Сикоракс» не была зарегистрирована, а отсутствие регистрационных документов осложнит мое пребывание в иностранных портах. Черт бы побрал этих бюрократов! В мире развелось так много брюзжащих чиновников, но «Сикоракс» поплывет, куда захочет, несмотря ни на что! Впереди показался городской причал и устье реки, где полуштормоврй ветер разбивал об отмели пенящиеся волны. Из-за сильной облачности уже почти стемнело, а в городе так тепло светились огоньки... Голубой неоновый крест на фронтоне англиканской церкви сверкал, как маяк, и я помолился за свою маленькую яхту, которая отправлялась бороздить огромный океан. Дождь хлестал нас, и котенок громко пищал в знак протеста.

Вдруг на каменном пирсе, рядом с городским доком, сверкнули автомобильные фары. Приблизившись, я разглядел синий «порше» и подумал, что Анжела решила еще раз проводить меня. Она подбежала к заправочному понтону и замахала мне обеими руками. Я помахал ей в ответ, недоумевая, почему сейчас она прощается со мной столь энергично, а всего каких-то полчаса назад наше расставание выглядело довольно прохладным.

— Мне нравится котенок! — крикнул я как можно громче.

— Ник! Ник! — Тут я увидел, что она подзывает меня. Я повернул руль и повел яхту к понтону. К нему были пришвартованы два моторных катера, и Анжела уже перелезала через полуют того, что побольше. Она встала на самой кромке, держась за пиллерс. В руке у нее была большая сумка.

Я поставил «Сикоракс» против ветра и дал возможность приливному течению отнести меня к катеру. Анжела бросила сумку на палубу, на секунду замерла и, ухватившись за мою руку, прыгнула в кубрик.

Я положил руль вправо и выбрал шкоты поперек кливера, чтобы сделать поворот. Я заметил, что дверца в машине осталась открытой и фары горели.

— Ты уверена? — спросил я ее.

— Конечно нет, но... — У Анжелы был странно сердитый голос.

— Но что?

Глаза у нее покраснели от слез.

— Твоя нога. Ты можешь погибнуть там, Ник.

— Со мной все будет в порядке, — пообещал я.