Теперь Лифань не знал, что сказать. О таком фильме он точно не слышал. И был абсолютно уверен, что последний фильм Косака Масао – это именно «Легенда».

Но спорить с Сяоюнь об этом – или о чем-либо другом – Лифань не собирался.

Сывэнь продолжал забрасывать Сяоюнь названиями мультфильмов, которые она просто обязана посмотреть. Слушать эти разглагольствования было неинтересно. Лифань повернул голову к окошку. Но даже мельком оленя ему так и не удалось увидеть.

– Лифань, ты что? – Сяоюнь вдруг обратилась к нему по имени.

Лифань сначала даже немного опешил.

– …Откуда ты знаешь, как меня зовут?

– Ха! Так она меня спросила, как тебя зовут. Когда мы садились в вагончик.

Все-таки зря он связался с Сывэнем. Вот не мог промолчать!

– И ты еще меня спрашивала его полное имя, так?..

– А зачем оно тебе?

– Хочу поблагодарить тебя за все то, что ты для меня сделал.

Лифань старался не смотреть в глаза Сяоюнь, но все время ощущал на себе ее пристальный взгляд. Она и сейчас его рассматривала. Лифань почувствовал себя еще более некомфортно. Ему стало неловко от того, что кто-то ему может быть благодарен.

Помог он Сяоюнь не столько ради нее, сколько ради самого себя.

И Лифань теперь глубоко раскаивался, что не сдержал порыв. Правда, после этого промаха в нем укрепилась решимость никогда больше не наступать на те же грабли. Один раз споткнулся – ничего страшного, главное – не повторять ту же ошибку. Впрочем, в экстренных ситуациях в Лифане всегда будто бы щелкал какой-то выключатель, который просто не позволял ему не прийти на помощь человеку в беде.

Так вот она, пресловутая благодарность? Даже если он помог ей отчасти потому, что хотел успокоить свою совесть, все равно сам порыв – не остаться в стороне – можно было воспринять как нечто особенное?

Лифань все-таки бросил взгляд на это залетевшее к нему в жизнь «облачко». От искренности, с которой на него смотрела Сяоюнь, ему стало как-то даже стыдно за самого себя.

– Да ладно, – неохотно выдавил из себя Лифань. Ему хотелось поскорее сменить тему разговора. Неизвестно, сколько секунд прошло перед тем, как он решил, что так принимать благодарности может только очень надменный человек, а потому добавил: – Всегда пожалуйста.

– Чего ты такой смурной?

Странный вопрос! Лифань даже немного опешил, но к нему быстро вернулось самообладание. Оставалось надеяться, что ни Сывэнь, ни Сяоюнь не заметили его легкой паники.

Человеческие чувства – штука глубоко личная. А Лифаню не хотелось, чтобы кто-то ему в душу заглядывал. Поэтому он давно уже выучился сохранять хорошую мину при самой плохой игре.