– Только Сяоюнь так не одевается. Не всем по вкусу, как тебе, изображать лолиту.

– Все-то ты знаешь!

С одного взгляда было понятно, что эта девушка не Сяоюнь из его снов.

– И куда мы сегодня? – спросил напрямик Лифань. Оставалось только дотянуть до конца дня.

– Да никуда, – ответила Мадока.

– Тебе гид по Тайбэю уже не нужен?

– Гид по Тайбэю? – Мадока расхохоталась во весь голос. – Тебе повезло: я уже обошла все, что можно было обойти у вас здесь. Я вернулась, чтобы поговорить с тобой.

Вопреки смеху, сотрясавшему Мадоку, Лифаню показалось, что она держится как-то неестественно.

Что она собиралась ему сказать? Она вернулась в Тайбэй специально для встречи с ним. У Лифаня вновь возникло неприятное предчувствие. В горле будто образовался ком, а на лбу проступил холодный пот. Может, он заболел?

– Я хотела с тобой поделиться этим раньше, до возвращения в Синьчжу. Но не смогла. – Мадока повернулась к Лифаню.

Ему некуда было деться от ее взгляда. Но девушка быстро развернулась и встала лицом к озеру.

Поручни на мосту еще не отремонтировали, но заградительная лента куда-то исчезла. Наверно, ее унесло ветром и дождем.

Лифань хотел предупредить Мадоку, что не надо слишком близко подходить к краю. И тут девушка неожиданно призналась:

– Ты мне очень нравишься. Вот почему я тебя тогда спросила то, что спросила. Ты покраснел, когда я заметила, что она тебе нравится. И сразу стало понятно, что я совсем не у дел. Нет, даже не так. Я вообще не питала никаких надежд на взаимность. Каждый раз, когда мы встречались, ты приходил только из-за нее. Но я даже рада тому, что мы с тобой познакомились. Этого всего бы не случилось, если бы мы с моей второй «я» не поменялись местами во времени и пространстве. Ты тогда сказал, что, сколько бы в мире ни было Сяоюнь, тебе все равно нужна только она одна. От этого у меня что-то в сердце надломилось. Но я тебя отлично понимаю. Все, о чем я могу думать, так это о моей первой маме.

Мадока явно заранее приготовила речь. Договорив, девушка глубоко выдохнула и снова повернулась к Лифаню. А тот и не знал, что ей ответить. Все это время он о Мадоке почти не думал.

И как раз именно это – то, что все его помыслы были только о Сяоюнь, – и привлекало в нем Мадоку. Она собрала вокруг себя целый батальон поклонников, но никогда не думала, что они питают к ней какие-либо искренние чувства. Она горячо любила маму, но ощущала, что это была не совсем ее любовь, а любовь, почерпнутая у другой Сыюнь. Больше всего ей хотелось испытать настоящие чувства, и потому она особенно завидовала той Сыюнь, у которой на свете оказался человек, готовый отказаться от всех других во Вселенной ради нее одной.

Мадока сняла браслет-цепочку с белой птичкой с запястья и протянула его Лифаню.

– Держи. Надеюсь, ты за ним присмотришь лучше, чем я.

– Ты уверена? – Лифань поглядел на подвеску. Птичка с раскрытыми крыльями словно парила в небе.

– Да! Уверена! Вот и все, что я хотела сказать! Уф… Стало как-то легче на душе.