— Эх, распустили вы своих девок, распустили, — сказал, наконец, боярин, — с кем попало по кустам милуются. Слава аж до Залесья идёт.

— С девками разберёмся. Скажи лучше, что с этими делать!

— Мы должны отпустить их.

— Как так? — один из мужиков развёл руками, недовольно глядя на Анджея.

— Синемордый вынул дух из нашего кузнеца одним лишь взглядом, а он был крепким детиной!

— На кол и сжечь!

— Да, а второго, сквозь которого топор, как сквозь воду прошёл?

— То тебе спьяну померещилось.

— Ничего мне не мерещилось. Вот те крест.

— Замолчать! — рявкнул боярин, — раскудахтались, как бабы. Я велел отпустить, так слушайтесь. Иначе зачем звали?

— Так он Берестовичем назвался, а, боярин? Твоим именем, между прочим.

— А может у тебя, боярин, в роду Сатана? — испугались мужики.

— Хватит ересь нести, — рассердился Анджей, — струхнул юнец, сболтнул первое, что на ум попало.

— Не скажи, боярин. А то мы не знаем, что молва говорит! Видели, как бился ты с Сатаной.

— А раз знаете, что голову морочите, — рассердился Анджей, — было дело. И вот что я вам скажу. Сатана жесток и не знает жалости. Он бы вашу деревеньку в два счёта сжёг дотла. Эти двое, хоть и похожи на Сатану, но пока ещё сущие юнцы. Так что радуйтесь… да отпустите их к чёртовой матери. Не ровен час их станут искать.

Орест и Сурья мчались по лесу со всех ног. Почему их внезапно отпустили, было неведомо, однако никто особо и не задумывался. Отпустили, и хорошо.

Добравшись, наконец, до ядокрылов, они облегчённо вздохнули и бросились обнимать верных скакунов. Те недовольно клекотали, голодные и заскучавшие от долгого сидения на привязи.

— Покормим их и вернёмся, — сказал Орест, — я сожгу эту проклятую деревню.

— Может, хватит? И так бед натворили. Что скажет отец, когда узнает?

— Откуда?