Раз он не пошёл первым, значит, пойдёт замыкающим. Мангур понимающе кивнул, крепче сжал исцарапанную ладошку Тарля и шагнул в портал, увлекая мальчишку за собой. Беркис отобрал у командира пару мешков и поспешил шагнуть следом за ними, словно опасаясь, как бы его случайно не оставили, и Стан с лёгкой усмешкой отступил на полшага, уступая ему дорогу. А затем подтолкнул к проходу напряжённо замершего Тароса, нагруженного сразу тремя мешками, и прыгнул вслед за ним, успев подмигнуть вампиру.
Почему-то он был уверен, что теперь ветал их надолго без присмотра не оставит, но пока не желал его ни о чём расспрашивать. Да и не так важно, сразу тот пойдёт за ними или сначала разберётся с пленными жрецами. Судьба хозяев дома и их слуг, сладко спящих в дальних комнатах, тоже оставалась на усмотрение вампира, но Стан точно знал: больше им ничего не угрожает.
Серый туман растаял резко, словно унесённый кинувшимся в лицо порывом горячего ветра, и Стан невольно зажмурился, спасая зрение от яркого солнечного света, буквально обрушившегося на него с ослепительно-синего безоблачного неба.
– Пустыня на плато Этхор, – полушёпотом сообщил рядом Беркис, успевший оглядеться и убедиться, что анлезиец, держащий на руках спящую девчонку, уже торопливо шагает к стоящему с наветренной стороны шатру, – самое жаркое место на Хамшире. Океан отсюда всего в трёх днях пути, но отгорожен почти отвесным скалистым обрывом более полутора тысяч шагов в высоту, по которому подняться сюда невозможно. Даже на хотомаре. Поэтому все добираются к крепости с северо-восточной стороны, там подъём довольно пологий, но последние десять дней не попадается ни одного источника воды. А дорога очень трудна и опасна… и даже хотомар не может преодолеть такой путь в одиночку. Отчаявшиеся добираются на трёх или четырёх связках, но люди сидят только в одной кабинке, в остальных вода и еда. И горе тем, у кого ветер отнесёт в сторону связку с водой.
– Умным людям хватило бы плаката с черепом и надписью «Не влезай, убьёт», – еле слышно съязвил Стан, едва сообразил, почему маг вдруг разговорился. Ветер уносит звуки… и значит, Юрейд думал о Тине, когда ставил шатёр именно в той стороне.
«Нужно будет сказать ему спасибо», – решил командир, внимательно оглядывая прикрывавших лица руками девушек, и негромко окликнул:
– Лийлеза?
– А разве она не осталась там? – мрачно буркнул разочарованный Тарос, до последней минуты надеявшийся, что девчонок сюда не возьмут.
Особенно принцессу, от одного взгляда которой Тина и командир на некоторое время впадают в странную оторопь, начинают глуповато улыбаться и заниматься бессмысленными делами. И их приёмную сестрицу Юну, умудрившуюся всего за несколько часов задурить голову напарнице Тара. Хотя ему пока не верится в истинность этого чувства, несмотря на заявления свидетелей. Никогда ещё Тина не вела себя настолько легкомысленно, Тар помнит каждый её шаг и каждое слово с той самой минуты, как увидел девчонку в убогом подвесном домике Саи.
– Тарос, – голос командира мгновенно стал холодным, как вода горной речки, – мне не нравятся такие шутки. И если она на самом деле осталась там, то именно ты найдёшь способ немедленно доставить девушку сюда.
Разумеется… Стан уже нашёл её, только у двух девушек по ободку ауры вился нежно салатный свет, означающий не страх, а единение с природой, но у Инди он был гуще и шире.
И теперь, бросив багаж на прилизанный ветерком песок, командир прямо, как ледокол, двигался к своей синеглазке, нетерпеливо отодвигая с дороги ничего не успевших понять соратников и перешагивая через мешки и корзины. Однако, уже оказавшись рядом с девушкой и крепко ухватив её за руку, Стан вдруг осознал, почему все замерли с таким озадаченным видом. И поспешил оглянуться, чтобы убедиться в своей догадке.
Вовсе не на него смотрели ма, Васт, Конс и все остальные, даже Лийлеза, хотя лицо девушки исказила горестная гримаска, едва она почувствовала прикосновение сильной ладони командира.
Все спутники Стана потрясённо взирали на стену крепости, и он тоже не сумел сразу отвести глаз, хотя и ни на миг не забывал о важности дела, ради которого так упорно двигался к девушке. Но слишком уж необычное зрелище предстало перед ним, чтобы не присмотреться и не попытаться сообразить, каким образом создано и по какому принципу действует это немыслимое явление. О том, чтобы придумать ему название, речь даже не шла, ничего подобного землянин не видел ни в своём мире, ни в этом.
Крепости не было. Вернее, не было ничего из того набора, который он привык считать крепостью. Была лишь стена, но и она не соответствовала своему названию. Скорее это было препятствие. Совершенно нелогичное, невероятное и непонятное.
«Интересно, как стучали в эту стену аборигены?» – невольно возник ехидный вопрос, едва Стан припомнил слова лесного хозяина. Ведь стучать было совершенно некуда. Препятствие казалось отражением раскинувшейся перед ним пустыни, и можно было бы сказать, будто его и вовсе нет, если бы оно не поднималось вертикально вверх почти на сотню метров. Но одновременно оно не было зеркалом, оно вообще не казалось твёрдым. И тем не менее туманом или мороком тоже не было. Вплотную подступивший к преграде Васт уже осторожно поковырял его и теперь рассматривал высыпавшуюся из ограждения кучку песка, торопливо раздуваемую непрекращающимся суховеем. А необычная стена потери этих горстей даже не заметила, свободно перетекавший сухой песок мгновенно заполнил крохотное углубление.
– Те, кто вернулся, – тихо предупредила анлезийца Инди, – говорили, что пробовали все одновременно копать в одном месте… и никому не удалось выкопать даже нишу под фиал с зельем.
– Я это слышал, – спокойно отозвался Васт, – но всегда хотел потрогать своими руками.
– Испытатель, – тихо фыркнул Стан, перемещая руку на тонкую талию Лийле. А подтянув девушку ближе, заглянул во встревоженные синие глаза и серьёзно пообещал: – Теперь я сам буду следить за твоим питанием.
– Но… – вспыхнула Лийлеза и попыталась отодвинуться, однако рука командира держала её так твёрдо и уверенно, словно он имел на это полное право.