– Слушаюсь, – с еле заметным ехидством ответила анлезийка, как раз именно этим и занимавшаяся, и порадовалась окружающей их темноте.

Не хватало ещё, чтобы кто-то из этих детей рассмотрел счастливую улыбку, упрямо выскальзывающую на её губы. Давненько она не чувствовала себя такой нужной, а дело, которым занималась, таким важным.

– Чёртов кровопийца, – рычала Тина сквозь зубы, продираясь сквозь нескончаемые заросли неимоверно колючего кустарника, смутно напоминающего боярышник, – не мог он прицелиться немного правее… или левее? Юна, держись за пояс… не хотелось бы тебя потерять… Ма мне этого не простит.

Она нарочно говорила, не снижая голоса, смутное ощущение присутствия неподалёку кучки людей постепенно становилось все ярче, даря уверенность в скорой встрече. Но радовать спутницу пока не стала, не находя облегчения в собственных предчувствиях. Наоборот, ей почему-то с каждым мгновением всё меньше хотелось улыбаться и шутить, и целительница находила только одно объяснение этой странности.

Скорее всего, выпали не туда и заблудились не только они с Юнхиолой, и возможно, кому-то повезло ещё меньше. Хотя и им досталось несколько десятков царапин и заноз, но и силы, чтобы моментально всё залечить, Тину тоже хватило. Да и на зрение ночного видения осталось, ма перед уходом сполна поделилась со всеми энергией.

– Тина… – державшаяся за пояс Костика названная сестра вдруг припала к его спине и встревоженно зашептала: – Ты ничего не чуешь? Хутамами пахнет!

– Кем? – разом как вкопанный остановился землянин. – Откуда…

И тут же сам понял откуда. Ночной ветерок, время от времени овевающий их разгорячённые лица, вынес знакомую вонь прямо из кустов ежевики, в которые они лезли.

– Ну и чего же вы остановились, красавицы?! – произнёс приторно слащавый мужской голос так уверенно, словно отлично видел в темноте.

И не только видел, но и как-то сумел понять, что перед ним вовсе не парни, хотя все члены отряда уходили в портал одетыми в сшитые анлезийками мужские походные костюмы и невзрачные банданы в мелкий цветочек, которыми Стан решил заменить их фирменные чёрные повязки.

– Цветастые – это походная форма, а воевать будем в чёрных, – заявил он, – иначе мы слишком бросаемся в глаза.

– А в одинаковых цветах, значит, не бросимся, – съехидничал Конс, на что командир не менее едко осведомился: а с чего это драгоценный клон взял, будто рисунок будет одинаковым или вообще одного цвета?

И вывалил на стол из корзины пару десятков самых разнообразных платков. Разумеется, все парни тотчас выбрали себе исключительно тёмные и неброские, за исключением Васта, взявшего ярко-зелёный платок с похожими на одуванчики жёлтыми и розовыми цветами.

– Одежда человека должна соответствовать его душевному состоянию, – спокойно заявил он, – а у меня сейчас на душе – весна.

– Цветочки! – вспомнив о бандане, сердито фыркнул Костик, так вот отчего незнакомец сразу раскусил их принадлежность к женскому полу!

И это лучшее доказательство его принадлежности к представителям тем редких профессий, которые тут, на Хамшире, имеют обыкновение принимать с вечера зелье ночного зрения. Стало быть, можно даже не сомневаться, это вовсе не добрые самаритяне… и тогда им с Юнкой совершенно незачем переться в ту сторону!

– Идём назад, – зло зашипел Тин и, резко развернувшись, бросился назад, в колючие кусты, таща за собой, как на буксире, примолкшую Юну.

– Обе подходят, – довольно заявил жёсткий, даже по звуку, голос и скомандовал: – Вперёд!

– Назад, за лиловыми кроликами, – успел пренебрежительно ухмыльнуться землянин и вдруг почувствовал, как всё тело охватывает непонятное оцепенение. – Беги…

Больше ничего он сказать не успел, и вовсе не непослушный язык был тому виной, а вид Юнхиолы, замершей рядом с ним покорной куклой.