Я практически не обращала внимания ни на море, ни на сам полет и даже купание. Все мои мысли были заняты тем, чтобы четко сформулировать то, что я буду говорить Богине.

Как входила в пещеру осталось где-то на задворках сознания. Я неслась к пламени так словно это не мне позарез надо было к нему, а оно меня ждало, причем давно и явно уже утратило всякое терпение.

На краткий миг я устыдилась, все же Богиня говорила о том, что задать последний вопрос я смогу через месяц, а я этим периодом не воспользовалась. Но потом я вспомнила что Айлира все же сказала иначе: не раньше, чем через месяц. Следовательно, я могла обратиться к ней и через год, это не стало бы нарушением.

– Эстель! – крик прадеда звенел тревогой, а я словно только очнулась и уже обнаружила себя в объятьях пламени.

Напрасно так сильно испугался глава рода. Мне не причинили вреда, хотя вряд ли кто-то еще сможет повторить мой подвиг и мой способ пробиться к богам.

Если мне и было больно, то самую чуточку. Совсем небольшая плата за то, чтобы вновь оказаться в божественных чертогах и увидеться с той, что оберегала меня всегда, пусть и для того, чтобы свершилось пророчество.

Я опустилась на колени перед богиней, пока, не смея нарушать тишину и смотреть на нее. Мне нужно было немножко времени, чтобы прийти в себя после перехода. Тело, к сожалению, еще лихорадило, но я знала, что скоро это пройдет.

– Ты умница, девочка...

Ласковый шепот принадлежал не только Айлире. Унисон из голосов богов нежно касался моего слуха, и словно бы оседал на моих плечах невидимыми искрами, придавая больше уверенности.

Вот только с чем я была не согласна, так с тем, что я умница. Не я, моя мама, мой отец...

Я всего лишь должна завершить то, что начали они.

– Твоя мама любила небо, – вдруг произнесла богиня, которая оказалась очень близко ко мне, хотя до этого стояла в тройке шагов. – Она умела летать в человеческом обличье. Ее воздушные крылья – первое, чему она научилась, осознав свою силу.  На следующую ночь мир впервые рассказал ей о своей боли. Мариэле тогда едва исполнилось сорок лет.

Я молчала, боясь спугнуть откровения. Я хотела знать о маме. Хотела! А то, что слезы из глаз брызнули – ерунда. Они совершенно не мешают слушать.

– Мариэла ошиблась. Она должна была подготовить свою дочь к тому, чтобы та вместе с избранным исполнила пророчество. Твоя мама была сильной жрицей, но по части интерпретации видений, первые восемьдесят лет ошибалась. Была юна, и слишком потрясена тем, что происходит с миром и нами, создавшими его.

– Но даже когда она поняла, что это мне предстоит расстаться с крыльями, мама добилась позволения заменить меня, правильно?

– Заменить тебя не получится. Ни тебя, ни избранного.

И прежде, чем моя душа ушла в пятки, Айлира добавила.

– Самое главное – должны сделать именно вы. Однако добровольную жертву, на которую пошли твои родители, ни мы, Боги, ни мироздание, проигнорировать не могли. Мариэла получила право заменить сердца.

Я плакала, гася в себе злость. Право! Вот как это называется!

– Тише, дитя, законы мироздания таковы: только доказавший право, может получить желаемое. Твои родители желали сохранить твою жизнь, и у тебя есть шанс выжить. Но если ты откажешься исполнять пророчество, в забвение уйдут все. Не только спящие боги, но и сам мир.