Наиля узнала, что где-то далеко от нее люди пришли в негодование; говорили, что они переступили черту, но никто с той стороны не явился спасать ее и остальных. Отец говорил, что, если не этот мясник Асад, их погубит равнодушие мира. Но Наиля не понимала, что он имеет в виду.

Ее отец совершал маленькие чудеса с тем, что ей удавалось раздобыть. Лоскутки превращались в повязки, гнутые гвозди и обломки дерева – в мебель, а угольки, собранные под тлеющими балками, служили для растопки. Случалось, что во время прогулок по разрушенным зданиям Наиля находила консервы, старую пачку печенья, одежду, а иногда даже настоящее сокровище – книгу, которую она бережно ставила на доску, служившую ей книжной полкой.

Алеппо, за несколько дней до описываемых событий

Как-то утром Наиля отважилась забраться дальше обычного. Услышав скрежет гусениц танка, она перестала копаться в обломках и вскочила. Плечо пронзила боль, девочка схватилась за него и обнаружила, что ранена. Кричать, пока солдаты где-то рядом, было нельзя. Она стиснула зубы, скользнула в пролом в полуразрушенном доме, добралась до зияющей дыры на месте лифта и съехала вниз по тросу. Очутившись на первом этаже, прокралась до задней стены дома и выбралась во дворик. Оттуда, вдоль стен, преодолев запутанный лабиринт руин, она добралась до своего квартала.

Здесь, в относительной безопасности, девочка уселась на торец вывороченной бетонной плиты и осмотрела плечо. Рана кровоточила, но оказалась неглубокой, и Наиля сочла ее неопасной – если, конечно, не будет заражения. Она нашла в своей тряпичной сумке лоскуток, обвязала им руку и продолжила путь.

Вернувшись домой, она, к своему удивлению, обнаружила, что к родителям пришел дядя Разам, врач, как и мама. Но еще больше удивила ее тишина, воцарившаяся при ее появлении.

– Кто умер? – спросила она.

– Сегодня никто, – ответила Лила со вздохом. – По крайней мере, пока, но было очередное нападение…

Портной бросил на жену полный укора взгляд, Лила снова вздохнула, но замолчала. Он встал, отряхнул штаны и подозвал дочь поближе.

– Что ты с собой сделала? – озабоченно спросил он, заметив покрасневшую от крови повязку на плече девочки.

– Неудачно встала и поранилась, ничего серьезного, папа. Нужно просто промыть и наложить новую повязку, – ответила она рассудительно, но равнодушно.

Лила торопливо размотала повязку, осмотрела рану и пошла за аптечкой.

– Я сто раз тебе говорила не уходить больше вот так, это слишком опасно, – отчитала она дочь.

– Боюсь, твои слова плохо вяжутся с тем, что ее ждет, – заметил дядя.

– Что еще меня ждет? – встревожилась Наиля, глядя, как мать готовится зашивать ее рану. – Вы мне скажете, что вы тут замышляете? – настойчиво спросила она загадочно молчащего дядю.

– Молчи, Разам, – взмолилась Лила.

Но дядя Наили подошел к девочке и тоже осмотрел рану.

– Погоди, – сказал он Лиле. – Если ты спрячешь ее под кожей, ее не найдут…

– Что ты несешь! – возмутилась Лила. – Нельзя рисковать, от инородного тела рана загниет.

– Лила, если мы как следует ее продезинфицируем, риск будет минимальным, а ставки высоки, – стоял на своем Разам.