На фоне леса появился человек, одетый в темную шкуру, из которой клочьями торчал мех. Ладонью, больше напоминающей обезьянью лапу, он пришлепнул муху, севшую на лоб, потом скосил глубоко посаженные глаза и стал принюхиваться.

Из-за деревьев вышел мамонт. Человек поднял дубинку, потом нахмурился, его глаза блеснули. Дубинка сама собой поднялась в воздух и опустилась на лоб мамонта.

Экран погас.

– Хорошо актера загримировали, – важно сказал Касьян. – Все кажется таким достоверным.

– Эй, Невский, к учителям-то чего подлизываешься? – заявил Темка. – Это же не они капитана выбирают.

Касьян нахмурился и опустил голову.

– Обучать, как правильно подлизываться, я не буду, у меня другая задача, – холодно усмехнулся Деймос Савельевич. – Это вовсе не актер. Сейчас мы видели настоящего Э-У. Все происходящее оставляет свой след. Будем хорошо обучаться, сможем находить такие следы.

Он наконец-то сел на свой стул, схватил карандаш, который казался ничуть не тоньше его пальцев, и объявил:

– Все свободны. В соседней аудитории уже ждет Вениамин Вениаминович. Все, что лежит на партах, забираем с собой. Домашнего задания не задаю, но, кто не сможет повторить пройденное сегодня, будет заучивать наизусть две страницы учебника.

Ник и Темка последними вышли в коридор. В проходе стояли Игнат с Касьяном, остальные ребята уже ушли.

– Чего? – насторожился Темка.

Касьян сделал шаг навстречу и толкнул его плечом.

– Послушай, Остин, – сквозь зубы начал он. – Я просто умней остальных и поэтому хочу стать капитаном. И вовсе ни к кому не подлизываюсь.

– Ну? – Темка бросил на пол учебник с тетрадкой и сжал кулаки.

Игнат привычным жестом собрал волосы в хвостик и встал рядом со своим другом.

– Касьян, если ты умней, – быстро сказал Ник, – то должен помнить слова старшего наставника. Потасовки в команде запрещены.

Касьян несколько раз вздохнул и отступил.

– Игнат, пошли.

– А ты соображаешь! Во как припугнул! – восхищенно заметил Темка, почесывая макушку. – Я бы ему в глаз заехал, так мне бы снова наказание влепили.

– Ты не понимаешь, – Ник вспомнил, как одиноко стоял у себя во дворе, как его задирали другие ребята, как отказывались с ним играть. – Мы – одна команда. Я всегда этого хотел. Хотел, чтобы меня приняли.