Фрейя покачала головой.
Она не успела дописать предложение, потому что в коридоре раздались голоса. Выругавшись на своем родном языке, Рэй выхватила из рук Фрейи записную книжку и вырвала страницу с записями. Блокнот она снова спрятала в ящик, а вырванный лист сунула в карман мундира, чтобы потом, скорее всего, сжечь. Чтобы не оставить никаких доказательств их разговора.
– Я сообщу Элрою, что ты очнулась, – сказала она и поспешила к балкону. Шторы были задернуты, но когда Рэй распахнула дверь, в комнату ворвался легкий ветерок. Прохладный поток воздуха принес с собой сладковатый аромат первых весенних цветов. – Не ешь и не пей ничего, что тебе здесь дадут. Возможно, они попытаются снова погрузить тебя в сон. Я вернусь.
Фрейя кивнула, так как без бумаги и пера ей больше ничего не оставалось.
Рэй в ответ махнула рукой, исчезая за окном. И вовремя, потому что в тот же миг Фрейя услышала в замке скрежет ключа.
Дверь приоткрылась. Быстрый взгляд Фрейи отметил нескольких гвардейцев, стоявших прямо перед ее комнатой. В покои вошли две горничные, которых, видимо, послали обмыть принцессу, потому что одна из них держала в руках ведро с водой. От воды исходил пар. Заметив Фрейю, обе женщины остановились как вкопанные.
– Принцесса! – воскликнула женщина с ведром. – Вы проснулись!
Глава 4 – Ли
Над Нихалосом нависла тень. Темные облака скрывали солнце, погружая стеклянный город во мрак. Ли потерял всякое чувство времени. Хранитель не знал, сколько недель, а может, и месяцев, он бродил по пустошам Мелидриана. Сначала для того, чтобы найти полуэльфа, затем – чтобы выходить и вылечить его. Но теперь он вернулся, и, хотя они с Вэйлином собирались войти в город Неблагих, для Ли это было почти то же самое, что вернуться домой. Он с нетерпением ждал теплой ванны, пахнущей лавандой, и уютной кровати, пусть и всего на одну ночь.
Раздался отдаленный грохот грома, возвещающий о приближающейся грозе. Многообещающе повеяло свежим ароматом надвигающегося дождя. Ли дернул поводья своей лошади, вынуждая ее поторопиться. Возможно, им удастся найти для Вэйлина угол на ночь, прежде чем разразится гроза и они окажутся во власти непогоды.
– Нельзя подходить к замку слишком близко. Если они узнают меня, то сразу же арестуют, – сказал Вэйлин, который, чтобы скрыть от посторонних глаз свое лицо, низко надвинул на лоб капюшон плаща еще час назад, когда они были далеко от столицы.
Бросив взгляд через плечо, Ли посмотрел на Вэйлина, который сидел на лошади позади него, крепко обхватив Хранителя за талию.
– Я знаю, не переживай.
Ли долго размышлял, стоит ли рисковать брать Вэйлина с собой в Нихалос, ведь здесь он был разыскиваемым преступником. И Неблагим, безусловно, будет совершенно безразлично, что Вэйлин – кровный раб и совершил покушение на Кирана не по собственной воле: он был вынужден это сделать, управляемый своей хозяйкой, а по совместительству – любовницей. Однако и оставить Вэйлина в Туманном лесу Ли тоже не мог. Полукровка едва оправился от последнего нападения эльв и отравления их ядом, но пройдет еще много времени, прежде чем он полностью восстановит свои силы.
– Может, есть какие-то идеи, куда я тебя могу отвезти?
– На окраине города есть таверна. «
– Не волнуйся. Я постараюсь вернуться как можно скорее.
В ответ Вэйлин издал какое-то бурчание, которое ясно показывало, что Ли совсем его не убедил.
Ли буквально кожей чувствовал напряжение Вэйлина и всеми силами хотел обеспечить ему безопасность. Но Хранитель не мог этого сделать. В его силах было только обещать поторопиться, чтобы как можно скорее найти возможность разрушить проклятие. Однако перед этим Ли должен был увидеть Зейлан и поговорить с девушкой. Юноша не знал, сколько времени потребуется, чтобы разрушить клятву крови, и не хотел, чтобы Зейлан думала, будто он бросил ее на произвол судьбы. Или – что еще хуже – чтобы Неблагие, потеряв терпение, казнили Зейлан до того, как Вэйлин сможет свободно рассказать о своих действиях и их заказчике. Потому что если Ли был прав в своих предположениях и совершить нападение на Кирана Вэйлина заставил кто-то из Благих, это было равносильно объявлению войны. А с этим следовало не мириться, а пресечь в зародыше.