– Где он?

– Он в больнице. Этой ночью попал под машину.

– Где он?

– Марк просил…

– Какой номер больницы? – перебила я. – У меня уйдет время, чтобы обзвонить их все, но я узнаю.

Я услышала как отец Марка, по-видимому, ведущий сейчас машину и слушающий разговор, с раздражением порекомендовал супруге сказать мне адрес: «…Она его жена». Со вздохом мать Марка сдалась.

Я приехала к нему под конец времени посещений. Если ночное происшествие и оставило видимые следы, то за старыми они были не видны. К сломанной руке и ребрам добавилась трещина бедренной кости и сотрясение мозга. И еще злость в глазах.

– Ты решила доконать меня, чтобы не мешался?

Первым порывом было уйти. Обежав палату взглядом, я нашла стул и придвинула к койке. Здесь было еще трое мужчин, молча наблюдающих за мной, будто картинку в телевизоре.

Положив купленную по дороге коробку с телефоном на тумбочку, я покачала головой:

– Ты поправишься, вернешься, и все будет по-прежнему.

– Нет, Лида. Даже если меня асфальтоукладчик переедет… – он поморщился и отвернулся.

Поднявшись, я ждала его взгляда.

– Не приходи. Побудь человеком хоть в этом…

Старушка подняла трубку на пятом или шестом гудке.

– Это вы? Это вы делаете? – я выруливала на шоссе.

– Лида, я буду рада услышать от тебя о возвращении к нам. Ни по какому иному поводу прошу не беспокоить меня.

Короткие гудки. Я нахмурилась, наклоняясь к рулю.

– Ласкар, у меня проблема.

– Ты запустила на территорию США ядерную боеголовку?