Резко останавливаюсь, когда слышу ее хихиканье, и прищуриваюсь, глядя на дверь гардеробной. День клонится к вечеру, дети на уроках плавания, так что дом в нашем распоряжении.

Топаю к двери, хватаюсь за ручку и дергаю ее, чтобы обнаружить, что она стоит там в том, что можно описать только как обрывок зубной нити. Нора открывает рот, чтобы заговорить, но я хватаю ее и перебрасываю через плечо, прежде чем она успевает сказать хоть слово.

— Судья! — кричит она, когда я бросаю ее на кровать и срываю с нее то, что на ней надето.

— Это мне мешает, — ворчу я, переворачивая ее так, чтобы она оказалась на коленях, и дергаю ее попку, двигая к краю кровати. — Вот что ты получаешь за то, что посылаешь мне фотографии этой тугой маленькой киски, пока я работаю.

Облизываю пальцы, прежде чем войти ими в нее, и чувствую, насколько она мокрая. Я достаю их и обсасываю дочиста, потому что не могу трахнуть ее, пока не почувствую вкус киски на своем языке.

— Но оно было дорогим, — стонет она, когда я наполняю ее одним сильным толчком и начинаю жестко объезжать.

Я хватаю ее за волосы обеими руками и рычу, когда мой член набухает внутри нее.

— Я куплю тебе сотню таких, если ты позволишь мне снова сделать тебя беременной.

Когда она наклоняется, чтобы приподнять свою попку выше, я отпускаю ее волосы и хватаю за бедра. Она разводит их шире, будто приглашая, и точно знает, что делает.

— Ты ведь хочешь этого, котенок?

Она оглядывается на меня через плечо и кивает.

— Скажи это, — рычу я, моя сперма готова пролиться.

— Сделай меня беременной, папочка.

— Блядь, — говорю я сквозь стиснутые зубы, когда просовываю руки под нее и ласкаю клитор. — Держу пари, ты была дома, играла сама с собой и думала об этом. Разве не так?

Она хнычет, кивает и сильнее прижимается ко мне. Нора напряжена и вот-вот взорвется, и я не останавливаюсь. Вонзаюсь глубоко и остаюсь там, потому что хочу почувствовать, как она целиком меня сжимает. Когда кружу пальцем вокруг ее клитора, она сжимает простыни и кричит, кончая. Я накрываю ее тело своим и прижимаюсь лицом к ее плечу, кончая с громким ревом. Весь день я думал о том, чтобы быть внутри нее, и это еще не конец.

— Ложись на спину, котенок. На этот раз я хочу видеть эти сиськи, наполненные молоком, — говорю я, и она краснеет, когда делает то, что я прошу.

Не понимаю, как она может быть смущена чем-то после всех этих лет. Я все еще так же отчаянно нуждаюсь в ней, как и в первый раз, когда увидел, и это никогда не изменится.

Когда скольжу обратно в ее липкое тепло, стону от удовольствия и начинаю толкаться. Я хочу ее трахнуть, по крайней мере, еще два раза, прежде чем мы закончим, а также планирую получить и ее попку тоже. Она любит притворяться, что это только для особого случая, но если я держу ее в напряжении достаточно долго, она умоляет об этом.

— Моя, — говорю я, целуя ее в губы, а потом опускаюсь вниз по шее.

— Твоя, — соглашается она, обхватывая меня ногами.