— Не можешь контролировать себя — не здоровайся. Я тебя не понимаю, когда я один живу — плохо. Когда у меня отношения завязываются — еще хуже.
— Может быть, для отношений кого-то другого поищешь? — и говорит быстро, взахлеб: — Раскрутит тебя, до нитки разденет и бросит! Останешься ни с чем.
— О да, меня как раз раскручивать! Мама, я на службе, явно кандидат для раскрутки неподходящий. Ты же знаешь, подрабатывать мне нельзя. В долгую командировку за мешком денег я сейчас не поеду.
— Из-за нее.
— Из-за нее.
— Нашел бы себе обычную женщину, трудолюбивую, терпеливую. Этой, небось, бриллианты, рестораны подавай! Я когда просто заикнулась, не поможет ли ее отец тебе с работой, она аж в лице поменялась! Пальцем не пошевелит, вот увидишь!
Надо было их вообще не знакомить никогда.
— Вот в чем дело. Ясно. Ты меня вообще не слышишь. Больше, кроме как о погоде, чтобы Яна от тебя не услышала ни слова.
— Посмотрим, кому ты нужен будешь со своей службой, когда снова один останешься.
— Поматросит и бросит, ага. Ты меня поняла?
— Поняла, — обиженно поджимает губы.
— У Инки сейчас муж на севере хорошо зарабатывает. Тем более, я же совсем не отказываюсь, буду подкидывать по мере возможности, просто не так, как раньше. Но ты сама знаешь, я только-только восстановился в должности. Мам, ну что ты плачешь? У Инны семья, я тоже хочу.
— Мы — твоя семья, — всхлипывает. — Я, Инна, племянники твои. Ничуть не меньше, чем она.
— Да как ты не поймешь! Влюбился я в нее. Сам не ожидал. А вдруг что получится? В какое ты меня положение ставишь сейчас? Мне же тоже одиноко, мотаюсь, мотаюсь по полигонам, мужики вечерами на телефонах с женами, а я вечно один, сколько себя помню.
— А Машка…
— А при имени «Машка» у меня нервный тик уже начинается, — я обнимаю ее за плечи, она смеется сквозь слезы, тоже обнимает меня, хлопает по спине: — Тебя я не брошу в любом случае. Но если узнаю, что ты опять Инке все деньги перевела, а сама без копейки сидишь — лимит в два раза урежу. Последнее предупреждение. И палки в колеса мне не ставь. Что понятно, что не понятно?
— Давай, угрожай матери, — это она с показушной обидой, настроена на примирение. — Все понятно, — сама улыбается.
— Мне пора, завтра уезжаю, собраться еще надо и выспаться.
— Яне привет!