Глава 18

Вот ч-черт. Первая мысль — отец. Вторая пугает еще сильнее: что мне за отца переживать?! Ромка ему даже нравится! Что если незваный гость — это тот, о ком я ни разу не вспомнила за последнее время. Уж за это утро — точно. Сысоев! Боже, помимо родителей только у него есть ключи. Настроение мгновенно обрушивается вниз вместе с сердцем. Рома же предупреждал, что Кир приедет, а я не придала его словам значения.

Меня бросает и в жар, и в холод одновременно. Закручивает в вихрь разноплановых эмоций от раздражения и злости: какого фига он приперся без приглашения? — до жгучего стыда: мы расстались в воскресенье, сегодня среда, а я уже с другим.

Надо было поменять замок! Это первое, с чего следовало начинать новую жизнь, а не с покупки шмоток!

С другой стороны, он бы все равно зашел в квартиру, раз приехал. Нельзя же просто не открывать дверь. Но в том случае хотя бы не застал бы меня врасплох.

Коря себя за недальновидность, я спешу в прихожую, мимоходом отмечая, что вода из душа больше не льется. Входная дверь открывается, в квартиру заваливается подвыпивший (а это я просекаю с полувзгляда) Кирилл с широченной улыбкой, сразу падает на одно колено и тянет ко мне руки. Боже… это еще не все! Следом за ним заходит Петр Иванов с огромным букетом роз и включенной на телефоне музыкой. Играет громко что-то русское попсовое про любовь, мелодия знакомая, но я в таком ужасе, что вообще не соображаю. Петро ржет в голос, сгибаясь пополам, показывает на Кира, который так и стоит на одном колене:

— Яночка, родная, прости меня!

— Прости его, Яна! — вторит ему Петя.

— Я тебя люблю, малышка! — Кир сводит ладони в умоляющем жесте, но сам при этом едва сдерживает гогот. Они что, обкурились для храбрости?

— Мы любим тебя! — вторит поддержка.

Я просто прикрываю лицо ладонью и пораженно качаю головой, понимая, что сейчас будет. Какой ужас. Боже, какой ужас.

— Кир, ты что творишь! — пытаюсь перекричать музыку, которая стала еще громче. Она, оказывается, не из телефона: у Петро в кармане колонка. Я уже кричу, чтобы прекратили немедленно, что это глупо и неуместно! Но Петька показывает знак молчать, прибавляя звук, там что-то про безумную любовь. А Кир раскрывает объятия.

От злости и бессилия я топаю ногами, надеясь, что Рома позволит мне объяснить бывшему все самой, отсидится в ванной. В отчаянии я тычу указательными пальцами обеих рук на мужскую обувь у входа. Улыбки на лицах Кира и Пети резко уменьшаются, но не пропадают. Надеются, что это мой папа или брат Пашка?

Ну вот, я слышу шаги за спиной. Будет Роман Сергеевич отсиживаться в ванной! Теперь улыбки с физиономий Сысоева и Иванова спадают окончательно. Музыка резко замолкает, наступающая тишина такая громкая, что хочется закрыть уши и кричать. Я, конечно, так не делаю. Просто обреченно шагаю в сторону, даже и не пытаясь прятать за спиной Демина. Да это и невозможно, учитывая разницу в наших комплекциях.