— Тогда моя очередь, — берет меня за бедра, чуть приподнимая, и срывается на бешеный темп. Ощущений так много, что я давно в них потонула. Просто держусь за него, отдаваясь на все сто процентов, пока он берет меня, как ему хочется. А потом замирает и стонет, когда кончает. Прямо в меня, как я и разрешила.
Минуты тянутся одна за другой мимо нас, мимо этой квартиры. Убегают, словно песок, сквозь пальцы, которые на моих руках растопырены и покоятся на его спине. Мы превратились в самых ленивых людей на планете. Ладно я, но и мой спортсмен-альпинист — тоже не шелохнется. Лежит на мне, только тяжело дышит. Иногда чуть напрягается, в том числе внутри меня, будто от сладких спазмов. Вес держит на руках, поэтому мне совсем не сложно вот так отдыхать под ним. Наверное, я бы могла пробыть в этом положении вечно. Всегда вызывали улыбку сцены в кино, когда любовники после секса мгновенно засыпали. Я могла бы сейчас задремать. Закрываю глаза и полностью расслабляюсь.
Кровь еще кипит в жилах, по телу жар. Не буду скрывать — я боялась этого. Попробовать с другим. Годами верила, что в моей жизни будет только один мужчина. Мне казалось это правильным. Глупости. Зря боялась. Боже, как это было прекрасно.
И Рома… он так вкусно пахнет, такой сильный и внимательный одновременно. Боюсь, если он сейчас же не испортит все какой-нибудь дурацкой фразой или поступком, то я рискую влюбиться.
Демин перекатывается на бок, затем на спину, при этом не выпуская меня из объятий.
— Я в душ, — шепчу ему.
— Успеешь, — улыбается. — Полежи еще минуту.
— Будешь любоваться? — с иронией про свои растрепанные волосы.
— Буду.
Теперь Рома подо мной, я сверху. Мы оба голые. И все еще горячие.
— Ромочка, у меня рабочий день с восьми. Максимум с девяти. Ну-у, с половины десятого — это край, — умоляюще свожу брови вместе. Он посмеивается, поглаживает меня по спине и бедру, куда может дотянуться. Так просто и приятно. Будто мы всегда с этого начинаем день.
— Ты сегодня до скольки?
— Продолжим с этого момента?
— Да. Да! — эмоционально, и я смеюсь. — Конечно. Давай я тебя отвезу на работу, а в конце дня — заберу.
— Ничего не имею против, — усилием воли заставляю себя от него отлепиться и, закрутившись в покрывало, направляюсь в ванную комнату.
— А… ты же ничем не болеешь? — оборачиваюсь уже у дверного проема.
— Нет, а ты? — приподнимает одну бровь.
— Тоже ничем. Ну, кроме сифилиса только, — пожимаю плечами.
— Это ерунда, я такое уже лечил в прошлом месяце, — ни секунды не мешкая. У меня падает челюсть.
— Эй! Я же пошутила!