— Вы были там?

— Мне казалось, я должна это сделать, иначе мне будет трудно. Я хотела посмотреть ей в глаза, рассказать, какое горе испытываю.

Моника отложила книгу.

— И как она вас встретила?

— Это было ужасно.

Нужно узнать больше. Нужно вытащить из Осе подробности, которыми потом можно воспользоваться.

— А сама она как?

— Ну, как сказать. Печальна. Но в каком-то смысле собранна. Мне кажется, она принимает успокоительное, чтобы как-то пережить первое время. А вот девочка… — Ее голос пресекся. — Она ползала на полу и смеялась, и невозможно было… представить, что это я виновата в том, что с ней случилось.

— Осе, вы ни в чем не виноваты, если на дорогу вот так выбегает лось, сделать ничего нельзя.

— Мне следовало ехать медленнее. Я же не знала, что там нет ограждения.

Моника колебалась. Нет, на Осе нет вины. Так было задумано. Просто пассажиром случайно оказался другой человек.

Снова повисла тишина, Осе взяла себя в руки. Несколько раз всхлипнула и прекратила плакать.

— Приезжали родители Маттиаса, но уже уехали, они живут в Испании. Отец Перниллы жив, но у него, по-видимому, старческое слабоумие, и он находится в каком-то специальном учреждении, мать умерла десять лет назад. Но муниципалитет выделил ей помощь. К ней приходят волонтеры из кризисной группы, гуляют с ребенком, чтобы она могла отдохнуть.

Моника встрепенулась. Волонтеры из кризисной группы?

— Вы знаете, что это за группа?

— Нет.

Она написала «КРИЗИСНАЯ ГРУППА????» рядом со статьей о Якобе Магнусе Спренгпортене — военном и политическом деятеле эпохи Густава III — и несколько раз подчеркнула.

— Я так боялась, что она будет злиться и так далее, но нет. Она даже поблагодарила меня, что у меня хватило мужества приехать. Со мной были Бёрье и Эллинор, одна я не решилась бы. Она так благодарила меня за то, что узнала все подробности, она сказала, ей стало от этого легче.

Моника почувствовала, как каменеет тело.

— Какие подробности?