— Ой, Елисеев, не смеши, какие у тебя тайны? — фыркнул физрук. — Тоже мне, масон нашелся.

Причин для изучения моего прошлого в этой школе я не видел вообще никаких. Я здесь совсем теперь не бываю, и все-таки кто-то пришел и стал расспрашивать о том, что было. Для чего?

— Масон не масон, но в «Крылья Феникса» меня берут, а туда абы кто не попадет. Может, из-за этого и расспрашивали?

— А может, — без энтузиазма согласился физрук. Все свои козыри он выложил, но оказалось, что козырями они были в прошлой игре, а в этой уже ничего не стоили. — Там же великая княжна будет учиться со следующего года, вот и смотрят, подходит твоя компания или нет. Но я тебе и так скажу — не подходит. Не та ты персона, Елисеев, не та. Пусть ты оперился немного, но драный воробей — не компания соколу.

Честно говоря, я с ним был согласен, поэтому меня очень удивляло, что предложение учиться с нашей пятеркой не только не было отозвано, но Светлана про него еще раз напомнила, когда писала благодарственное письмо за артефакт. Причем я не был даже уверен, что писала сама, а не поручила кому составить текст и после скопировала — уж больно взрослые канцелярские обороты там стояли. Нет, конечно, я не рассчитывал, что она напишет нечто личное, но все равно был немного разочарован. Ни ее, ни ее отца я больше не видел. Разве что Ефремов время от времени возникал и просил съездить кого-нибудь проверить. Проверок было мало и все впустую.

— А внешность тех, кто приходил из Императорской гвардии, описать сможете, Дмитрий Семенович?

Физрук неохотно выдал описание двоих офицеров, которое не подходило ни одному моему знакомому. Но это ничего не значило: знал я там не всех и вряд ли всех увижу, поэтому существовала вероятность как того, что эти двое были действительно из Императорской гвардии, так и того, что не имели к ней никакого отношения. Но и в случае если они были гвардейцами, они могли быть на стороне тех, кто убил Зимина. Запутанная история выходила. Интересно, если я прямо спрошу Ефремова, отправлял ли он кого в школу для проверки, ответит ли он честно? Полковник был тем еще жуком, врал без стеснения, если считал, что это необходимо для дела.

Единственное, что я мог придумать, — посоветоваться с Постниковым. Был бы я один, вообще бы плюнул на то, что кто-то где-то под меня копает. Но я теперь отвечал за хренову кучу народа, непонятно каким образов набравшуюся за столь короткое время. Управлять таким количеством я не умел и наверняка делал ошибки, но защитить тех, кто мне доверился, был обязан.

Дверь со скрипом открылась, выпустив Полину.

— О, Ермолина, — воодушевленно сказал физрук. — Ты-то мне и нужна,

— Дмитрий Семенович, она не может участвовать в соревнованиях по той же причине, что и я, — сразу вставил я.

— Да что ж ты такой нудный, Елисеев? — риторически вопросил скривившийся физрук и, погладив себя по карману спортивной куртки, в котором обрисовались контуры небольшой фляги, медленно и печально отправился вдаль по коридору. Похоже, пришел срок очередной раз полоскать горло.

Полина улыбнулась и завертела головой в поисках знакомых лиц, желание похвастаться новым гардеробом было слишком сильным, чтобы она удовлетворилась утренней короткой пробежкой по школьным коридорам. Но у ее подружек желания восхищаться не было, поэтому на горизонте не возникло ни одной, в чем Полина быстро удостоверилась, вздохнула и спросила:

— Какие у нас планы дальше?

— Ждем Дена с Тимофеем и возвращаемся домой.

— А отпраздновать?

— Сдадим все, потом будем праздновать. Отмечать заранее — плохая примета.

— Никогда не подумала бы, что ты веришь в приметы. — Она улыбалась, вовсю со мной кокетничая. — Давай хоть в кино сходим? Вдвоем, а?

— Поль, рад бы, но никак. У меня столько дел висит, что ничего не успеваю. Вот разгребусь и сходим, может быть.

Я старательно от нее дистанцировался, но она столь же старательно перла напролом, то ли по своей инициативе, то ли подзуживаемая сестрой. Тему Ани мы старательно обходили не только в разговоре с ней, но и в разговорах между собой, как будто не было у нас даже намека на другого целителя, чем Тимофей.