Он кивнул и добавил:
— А потом решим, что с ними делать. Но сейчас к Ефремову.
Я вытащил телефон для связи с Императорской гвардией.
— Дмитрий Максимович, здравствуйте. Когда к вам можно приехать, чтобы написать заявление?
— Какое заявление, Елисеев? — устало бросил он. — Ты думаешь нам заняться совсем нечем, только твои заявления регистрировать и на них отвечать?
— Как какое? Мой клан пытаются дискредитировать фейковыми фотографиями с химерами.
— А мы тут каким боком? Это в полицию, пусть разбираются.
— А нам Кочергин угрожает продолжить размещать новости про химер, пока мы не вернем в полном объеме все деньги, которые он нам заплатил.
— Даже так? — недовольно засопел Ефремов, сообразивший, что покушаются в том числе и на их кусок пирога. — Уговорил, Елисеев, пиши свое заявление, приму. Но приезжай прямо сейчас. Пропуск выпишу.
— На меня и на Постникова, — предупредил я. — От него тоже заявление. И доказательство угроз.
— Хорошо.
Ефремов отключился, а я повернулся к Постникову:
— Поехали? Можно на обратном пути заехать к Давыдову в больницу, он предлагал своих врачей проверить на магию.
— Значит, заедем. Целители нам нужны, — согласился Постников.
Интерлюдия 21
Волхв Варсонофий от срочного вызова к Верховному не ждал ничего хорошего, потому что на его памяти еще ни разу никого срочно не вызывали, чтобы наградить или сказать, какой он хороший. А вот наоборот — сплошь и рядом.
— Явился! — гаркнул Верховный волхв, стоило Варсонофию появиться на пороге. — Смотрю не очень-то ты торопился, хотя я сразу предупреждал, что дело срочное, отлагательств не терпит.
— Что-то случилось? — скромно спросил Варсонофий.
— Случилось — это не то слово. Ты с Елисеевым не контактируешь?
Верховный волхв столь подозрительно уставился на младшего товарища, что у того задергалось веко, а все потому, что он понятия не имел, каким должен быть правильный ответ на этот вопрос: обвинят в небрежении или чрезмерном рвении — результат один, все равно отругают. Поэтому он решил сказать правду: