— Она красивая женщина, — смущенно напомнил Андрей Кириллович. — Плюс на тот момент она была внучкой действующего императора и племянницей будущего. В семье Тумановых воспитание славилось требовательностью. Ничего не предвещало того, что мы получили.
— Не предвещало? — насмешливо переспросил Кирилл. — Я сразу говорил, что у Валерии проблемы с тем, что она использует магию без ограничений, и что это может быть опасным. Что ты мне тогда сказал, напомнить? «Бедная девочка в тебя по уши влюблена, отсюда и все странности, и попытки воздействовать на тебя ментально».
Копировал отца Кирилл настолько неприятным тоном что Лазарев-старший поморщился как будто на него внезапно напала зубная боль.
— Так она и была влюблена, и влюблена сейчас. Иначе не пыталась бы разобраться с Ярославом. Кирилл, я серьезно предлагаю решить эту проблему так, как я сказал, иначе мы рискуем потерять все. Если бы я был уверен, что разводом это можно решить, я был бы за него, но нет, развод ей только развяжет руки. После него она пойдет вразнос.
— Она мать твоего внука, — напомнил Кирилл, смотря на отца так, как будто видел его впервые.
— У меня два внука, — отрезал тот. — Если ты думаешь, что я не знаю, что она пыталась убить Веру и пообещала ее не трогать только в обмен на твое обещание порвать с любовницей, то ты глубоко заблуждаешься. А сейчас она хочет уже расправиться с ее сыном.
Кирилл прикрыл глаза. То, что предлагал отец, казалось ему чудовищным. Да, ему приходилось отдавать приказы об убийстве мешающих людей. Но они были ему чужими, а Валерия — мать Андрея, его сына, наследника Лазаревской империи.
— Отец, я с ней поговорю. Выясню причину. И только тогда будем решать.
— Кирюша, не тяни, — неожиданно мягко сказал отец. — Я понимаю твои сомнения, но сейчас на кону стоит весь клан.
Глава 28
Записи Соколова мне не давались. Стас пока тоже не смог расшифровать доставшиеся ему фразы. Ефремов же мой вопрос о том, что было написано на схеме, проигнорировал, дав понять, что лезу не в свое дело. Вообще, в последнее время он был еще более дерганный, чем раньше. Напрашивался вывод, что ниточка ведущая от Зимина, так никуда и не привела, потому что оборвалась полностью. А опасность была нешуточной: не должны враги так близко подбираться к императору и его семье. А в том, что это именно враги, сомнений не было, поскольку из добрых побуждений никто не станет подчинять главу основной государственной службы и шпионить через императорского секретаря.
Поэтому я решил пойти с другой стороны и выяснить, что же такого в тех книгах, которых в общем каталоге замаскировали через шифр. И главное — какой в этом смысл, если все эти книги прекрасно стояли на полке в библиотеке и до них может добраться любой желающий? Впрочем, по последнему пункту я погорячился: защита, нанесенная на эти книги, не только не позволяла любому взять книгу в руки, но и не давала разглядеть обложку, которая через заклинания выглядела расплывчатым пятном неопределенного цвета. На последнее я не сразу обратил внимание, потому что для меня видеть названия труда не составляло, но только для меня. Было ли причиной этого то, что моя магия имела отличия от местной, или то, что я, в некотором роде, оказался наследником Вишневских? На этот вопрос я не был готов ответить. Как и на то, почему мне казалось, что в заклинаниях поместья присутствовало нечто, неуловимо напоминающее заклинания в квартире Соколова. Связи между Вишневскими и Соколовым не удалось обнаружить. И уж тем более не нашлось никаких следов последнего в библиотеке. Подозреваю, что Вишневские вообще не давали доступ в свою библиотеку кому попало. В последние годы туда добирался разве что глава клана.
Выбранные книги я изучал по очереди, раскладывая под вытяжкой так, чтобы между ними и поверхностью лабораторного стола была дополнительная прокладка в виде заклинания, не пропускающего ничего. Предосторожность была не лишней: у трех книг обложки оказались пропитаны быстродействующим растительным ядом. Остальные тоже не были безопасными, но смерть от их просмотра наступала не сразу и могла даже выглядеть естественной. Сердце не выдержало груза свалившихся на мага откровений — что может быть естественней?
Я порадовался только одному: что не стал снимать защиту одновременно со всех, а то хватило бы и испарений, чтобы мне отправиться в мир иной. А так работы вытяжки было достаточно, чтобы концентрация не стала критичной, хотя я еще и фильтр поставил между собой и изучаемыми книгами.
Все они делились на три категории: посвященные менталу, посвященные трансформации живой ткани и посвященные переселению душ. По последней теме была всего одна книжка, но тем не менее это не означало, что ей не нужна своя категория. Судя по всему, весь этот набор относился не просто к запрещенной литературе, а к такой, за владение которой можно получить срок, а не отделаться штрафом.
Наверное, следовало бы все это уничтожить. Но у меня было глубокое убеждение, что что-то из этого имеет отношение к Морусу, с подобными которому нам еще предстоит встретиться. А как бороться с тем, о чем ничего не знаешь? Я добавил к заклинаниям Вишневских свое, с помощью которого всю эту стопку можно было дистанционно уничтожить, и решил для начала посоветоваться с Постниковым и Серым, а уж потом решать, что со всем этим богатством делать.
Стопку я запихал в сейф, на котором стояли уже мои заклинания, и уже собрался уходить, как меня настиг вызов от Дамиана. После нашей последней встречи он пару раз пытался ко мне стучаться, но я не отвечал. Сейчас же, задумавшись о книгах, на автомате ответил и опомнился, только когда увидел бывшего приятеля. Но решил назад не сдавать, сделать вид, что так и задумывалось.
— Загордился ты Мальгус, — обвиняюще тыкнул в мою сторону Дамиан, не пытаясь приблизиться. — Мне на вызов не отвечать? Что за наглость?
От болезненного вида он избавился полностью, выглядел практически атлетом, а значит, и с магией все было в порядке, иначе не смог бы держать нужную форму, да еще на фоне весьма реалистичного пляжа у моря. С золотым песком и прозрачно-голубой водой, через которую был виден каждый камушек, нарушавший идеальность пляжа. Сам император, убедившись, что я появился, возлег на шезлонге в тени пальмы, листья которой перебирал легкий ветерок. Захотелось двинуть Дамиана кокосом по голове, невзначай уронив его с пальмы. Но увы, на ней ничего не росло, а чтобы вырастить, нужно было подойти поближе, чего я делать не стал.
— Мне казалось, что в прошлый раз мы закрыли все вопросы между нами.