— Это — члены комиссии, Ананьев. Вот председатель, — указал начальник зоны на Каткова.

Стукач смотрел на Виктора, улыбаясь. Он, конечно, узнал его сразу и разглядывал в упор, пристально. Как вошь под микроскопом.

— Да ты постарел, Ананьев. Сдал. Совсем состарился. Наверное, поумнел здесь? Изменил свое мненье о чекистах и правительстве? Иль все по-прежнему считаешь? — спросил Катков, прищурясь.

— И какая сука тебя на свет белый высрала? Чтоб ей помучиться столько, сколько я перенес из-за тебя!

— Гражданин Ананьев, молчать! — пытался оборвать Виктора начальник зоны, но Катков его успокоил:

— Пусть поговорит, выскажется. А я — послушаю…

— Таких, как ты, мудаков, на столбах вешать надо вниз башкой, чтоб не плевать, а обоссать твою харю мог всякий вонючий пес. Чтоб все говно и нутро твое сучье по капле из тебя выходило, падаль мерзкая! Таких не в землю зарывать мертвыми, в параше гноить до конца, чтоб черви в ней не заводились! Тебе не то хлебало открывать, дышать надо запретить, мандавошка мокрожопая!

— Вывести его! — позвал охрану начальник зоны и, указав на Ананьева, сказал срывающимся голосом: — В карьер его! Навсегда! До конца!

— Э-э, нет! Карьер для таких — мелочь. Там он — сколько-то, но поживет. И сдохнет своей смертью! Мне

же он вон чего нажелал! Неужели в долгу останусь? Неужели допущу, чтобы враг народа, махровая контра, кончилась спокойно? Нет! Я ему подарок приготовил. О каком он мечтал. Каждый день, всякую секунду.

Начальник зоны, ничего не понимая, смотрел на Ананьева, на Каткова, на членов комиссии, торопившихся вернуться домой. Ведь за окном темнело, а путь предстоял неблизкий.

— Ведь мы решили отпустить бульдозериста на волю. Разве не так? И я не противился этому решению. И сейчас подтверждаю его! — смеялся Катков.

Начальник зоны стоял, открыв рот от удивления, словно вопросом незаданным подавился.

— Выведите его из зоны. Пусть идет на волю! Своими ногами. По своей дороге. Пусть катится, — хохотал Катков.

Начальник зоны приказал охране выгнать Ананьева за ворота.

Те послушно поставили Виктора под ружье и погнали из здания во двор, к воротам. Крикнули коротко дежурному на посту. Тот открыл одну створку. Та лязгнула в темноте ржавым голосом.

Руки охранников торопливо вытолкали Виктора за ворота. Ананьев оглянулся. Среди настырных рук узнал и Гришкины.

«Чего же ждать? Охранник другом не бывает», — мелькнуло в мозгу Виктора. И он тут же приметил знакомую волчицу. Она караулила его все это время и теперь не торопилась, словно все поняла.

— Заждалась? — успел спросить человек и тут же упал, сбитый с ног стаей…