Уже 24 сентября он отплыл из Ирландии и через четыре дня прибыл в Лондон. Королева, запретившая ему возвращаться, была чрезвычайно удивлена, когда фаворит ворвался в ее опочивальню в 10 часов утра, – она любила поспать после ночи за картами. Елизавета сидела за туалетом, ненакрашенная, без парика, с клочками остатков жидких седых волос, топорщившимися за ушами. Тем не менее королева не отослала его тотчас же, ибо была слишком рада видеть любимца, но затем приказала ему удалиться в свои покои, промолвив, что «непокорный зверь должен быть лишен своего корма».

В тот день Тайный совет заседал три раза, и против графа Эссекса выдвигалось все больше и больше обвинений. Некогда придворные уже пытались добиться наказания графа Лестера за сходное, хотя и менее бесцеремонное, вторжение в королевскую опочивальню, но Елизавета не допустила этого. Теперь же она с горечью ощутила, что фаворит унизил ее. По мере того, как накапливались свидетельства об его ирландских подвигах, Елизавета все больше усматривала в этом неистовом вторжении личное оскорбление. Эссекс, подобно королю, возводил армейских офицеров в рыцари; командующий не повиновался приказам своего монарха; он братался с ирландским мятежником, который обвел его вокруг пальца. Королева назвала поведение фаворита «опасным и достойным презрения». 29 сентября Эссекса вызвали в Тайный совет (в числе его членов был дядя фаворита, Уильям Ноулз), где ему пришлось стоя вытерпеть пятичасовой допрос. В завершение были сделаны неутешительные для графа выводы: мир, заключенный с лордом Тайроном, сочли непростительным, а отъезд из Ирландии приравняли к дезертирству. Ему было приказано не покидать свой лондонский особняк, что было натуральным домашним арестом.

Эссекс видел в своих невзгодах происки Сесила и сэра Уолтера Рэли, капитана королевской стражи йоменов. В ту пору весьма туманные перспективы Англии на будущее были связаны с тем, что Елизавета упорно отказывалась назначить наследника трона. Хотя наиболее законными правами обладал король Шотландии Иаков VI, но был целый ряд и других претендентов, начиная с Арабеллы Стюарт, правнучки сестры Генриха VIII, Маргарет Тюдор, и кончая Изабеллой Испанской, сестрой короля Филиппа III. Предполагается, что во время этого домашнего ареста граф Эссекс пытался вступить в контакт с королем Шотландии Иаковом VI. Его попытки побудить шотландца на захват трона Англии были с самого начала обречены на провал, ибо Иаков безумно боялся любых действий, связанных с насилием.

Тем временем дела в Ирландии при новом наместнике, лорде Монтджое, будто бы пошли на лад, и королева несколько смягчилась. Она даже как-то сказала, что «мир с О’Нейлом был заключен весьма своевременно, поскольку сие принесло большую пользу». Некоторые члены Совета также были склонны оправдывать приезд Эссекса из Ирландии необходимостью срочно доложить о реально сложившейся ситуации. Тем не менее Сесил не был намерен допускать Эссекса к обретению прежней власти, и 5 июня 1600 года граф был вызван на комиссию из 18 человек. Его вынудили, стоя на коленях, выслушать обвинения и свидетельства, выдвинутые против него. Он был лишен своих официальных должностей и вынужден вернуться под домашний арест.

Основной опорой Эссекса стали сестра Пенелопа, в замужестве леди Рич, мать и преданный секретарь. Леди Пенелопа направила королеве письмо, составленное в весьма смелых выражениях, в котором она защищала брата, проклинала его врагов и роптала, что ему не было предоставлено достаточно времени ответить на обвинения. Послание вывело из себя Елизавету, которая пожаловалась Роберту Сесилу на «высокомерие и самонадеянность» дамы и приказала ей не покидать свой особняк. Пенелопа тогда устроила так, что копии этого письма стали продаваться на улицах Лондона.

Мать, извещенная об домашнем аресте сына, приехала в Лондон и пыталась пробиться к королеве, послав ей в подарок роскошное платье. Королева никак не отреагировала на этот поступок Леттис, но, когда та подала прошение о смягчении наказания Роберту, немедленно отказала ей. Матери не оставалось ничего другого, как вернуться в провинцию. Упрямый и отчаявшийся сын продолжал писать униженные письма королеве. Родственники во всем поддерживали его, что порой толкало графа на опрометчивые высказывания. Как-то он имел неосторожность на людях заявить, что Елизавета – «старуха, кривая и телом, и умом». Естественно, об этом тотчас же донесли королеве. Это звучало несколько странно, ибо она до самой смерти держалась прямо, как стрела.

Ко всем невзгодам Эссекса добавились финансовые неурядицы. В 1600 году подлежала возобновлению его монополия на сладкие вина, приносившая недурной доход. Еще до того, как подать прошение на продление этой привилегии, Эссекс написал королеве несколько верноподданических писем. Но, когда он направил свое ходатайство, Елизавета внезапно ожесточилась, усомнившись в искренности его посланий.

– Я приняла их за излияние полноты его сердца, но теперь нахожу сие всего лишь подготовкой для возобновления его монополии на сладкие вина, – заявила она и отклонила прошение.

Эссекс заметался, причем действовал как безумный, ему во всем виделись происки Сесила (которого граф без малейшего стеснения называл «верблюдом» по причине горба) с его сторонниками. Он вступил в сношения с королем Шотландии Иаковом VI и полуподпольной пуританской партией, враждебно настроенной в отношении королевской власти, считая ее попустительствовавшей католикам. В начале 1601 года Эссекс начал укреплять свой особняк на Стрэнде и сколачивать из сторонников заговор, имевший целью насильственно заставить королеву изменить состав правительства, в особенности удалить Роберта Сесила, и облегчить приход к власти короля-протестанта Иакова VI. С этой целью планировалось захватить королевский двор, Тауэр и лондонский Сити.

3 февраля 1601 года состоялось совещание пяти главных вдохновителей заговора в особняке графа Саутгемптона. Эссекс отсутствовал из соображений конспирации. 7 февраля несколько участников комплота отправились в театр «Глобус». Там обосновалась труппа «Слуги лорда-камергера», в состав которой входил Уильям Шекспир. Заговорщики попросили актеров дать специальное представление драмы «Ричард II», в которую входила сцена низложения короля, во всем полагавшегося на дурных советников, и захвата власти его двоюродным братом Генри Болингброком. Такая странная просьба озадачила членов труппы, и они не высказали особого желания исполнить ее. Актеров уломали, предложив им плату в 40 шиллингов (в пересчете на нынешний курс около 450 фунтов стерлингов), что превышало обычный сбор. Осведомители королевы не дремали и доложили о подозрительно большом количестве людей, собиравшихся в доме графа, об их странном поведении, и было принято решение действовать на опережение. В тот же самый день граф Эссекс был вызван в Тайный совет, но отказался явиться туда. Он понял, что потерял возможность внезапной атаки на королевский двор и решил поднять на бунт жителей Лондона, используя свою былую популярность. Граф задумал подать клич к восстанию, пустив слух, что правительство Елизаветы замышляло убить его и запродать Англию Испании.

Утром 8 февраля примерно в 10 утра в его особняк по приказу королевы явился лорд-хранитель печати Томас Эджертон в сопровождении трех членов Тайного совета. Они предъявили хозяину обвинения в проведении незаконных собраний и укреплении своего особняка. Эссекс попросил их подняться в библиотеку, где захватил посланцев заложниками. Затем во главе примерно двухсот человек преданных ему дворян и солдат он направился в лондонский Сити, чтобы силой прорваться к королеве. Мятежники приурочили свое прибытие к концу проповеди у Креста Святого Павла[28], поскольку рассчитывали на присутствие там мэра Лондона. Однако Роберт Сесил успел предупредить мэра и разослал по городу глашатаев, объявивших Эссекса предателем. Сторонники графа призывали людей на улицах присоединиться к ним, но те не откликнулись на зов предателя, число сторонников также стало быстро таять.

Солдаты под командованием сэра Ливезона перегородили улицу у холма Ладгейт, были заперты все семь ворот Лондона. Когда бунтовщики попытались прорваться через ограду, произошла схватка, в которой муж Леттис, Кристофер Блаунт, был ранен. Положение графа стало безвыходным, и его сторонники отступили к особняку Эссекса. Когда бунтовщики вернулись туда, оказалось, что заложники уже были освобождены. Далее королевские силы под командованием лорда-адмирала Чарльза Говарда, графа Ноттингемского, обложили особняк со всех сторон и взяли его под пушечный прицел. Пока Эссекс поспешно предавал огню компрометирующие его документы, сестра Пенелопа пыталась выиграть время, ведя переговоры об условиях сдачи. Покончив с бумагами, граф выбрался на крышу и, размахивая шпагой, закричал:

– Я скорее взлечу на небо!

На это Говард ответил, что готов взорвать особняк. Эссекс осознал свое поражение, около десяти вечера сдался и был заключен в Тауэр. В течение последующих дней арестовали еще восемьдесят пять человек, включая отчима графа, сэра Кристофера Блаунта.

19 февраля 1601 года графы Эссекс и Саутгемптон предстали перед судом пэров по обвинению в государственной измене, составлении заговора с целью низложения и убийства королевы, свержении правительства, а также в подстрекании лондонцев к мятежу. Эссекса также обвинили в удержании заложниками лорда-хранителя печати и трех членов Тайного совета. Государственным обвинителем выступил его бывший друг Фрэнсис Бэкон. Эссекс попытался выдвинуть обвинение против Сесила, якобы тот говорил об испанской инфанте как единственной законной наследнице английской короны. Сесил следил за показаниями, стоя в дверном проеме, занавешенном гобеленом. Когда он услышал эти слова, то выступил вперед и поклялся, что никогда не говорил ничего подобного. Эту клятву подтвердил дядя фаворита, Уильям Ноулз. Сесил вознес хвалу Господу за то, что Эссекс был изобличен как предатель, тогда как сам он проявил себя честным человеком. Эссекс протестовал, что «никогда не желал причинить вред монарху», но всего-навсего делал попытки получить доступ к королеве. Его признали виновным в государственной измене и приговорили к смертной казни через повешение и вырывание внутренностей с последующим четвертованием. Из уважения к его рангу это средневековое истязание было заменено отсечением головы. Королева, находившаяся в Уайтхолле, немедленно подписала смертный приговор.

Как упоминалось выше, Эссекс до ареста сжег все документы, компрометировавшие его самого и соратников, но достопочтенный священник Эбди Эштон – Эссекс был истовым протестантом – убедил приговоренного снять грех с души чистосердечной исповедью. Эссекс выдал всех участников заговора, включая свою сестру Пенелопу, леди Рич, причем возложил на нее большую часть вины. Это признание вызвало настоящее потрясение среди придворных. Уже упомянутый выше друг графа Чарльз Блаунт, барон Монтджой, избравший карьеру военного, был настолько близок его семье, что состоял в многолетней любовной связи с замужней красавицей Пенелопой[29], весьма несчастной в браке с лордом Ричем. Отсюда возникал вопрос о его причастности к мятежу Эссекса, но, поскольку он с 1600 года весьма успешно исполнял обязанности королевского наместника в Ирландии, Елизавета просто не дала делу ход.

Три дня королева провела одна в своих покоях, и можно только предположить, какие чувства она испытала и какие видения прошлого посещали ее. Затем в Тауэр ушло секретное распоряжение о приостановке приготовлений к казни Эссекса. Но от заключенного не пришло никакой весточки. Тогда в Тауэр было отправлено второе распоряжение, и 25 февраля фаворит был казнен.

По просьбе графа приговор был приведен в исполнение не на холме при стечении народа, а во дворе крепости. Он явился на казнь в черной одежде и шляпе, но, когда после длительной молитвы разделся перед тем, как положить голову на плаху, на нем оказался надет ярко-алый камзол. Его последние слова, полные смирения, были таковы:

– Я был величайшим, самым отвратительным и неблагодарным предателем, когда-либо жившим в сей стране. Число моих грехов более многочисленно, чем волос на голове. Я справедливо извергнут из сего королевства.

Сама казнь была ужасной. Вот что сообщал о ней корреспондент Фуггеров: