В середине августа в московской квартире Максима Чудакова раздался телефонный звонок. Незнакомый мужской голос в трубке нетерпеливо произнес:

-- Максим Леонидович Чудаков?

-- Да, я слушаю.

-- Здравствуйте, это Зверинцев.

-- Прошу прощения, не имею чести...

-- Я по поводу вашей находки.

-- Находки? Какой находки?

-- Которую мне передал Олег Александрович Колганов.

-- Ах вот оно что!.. -- Сердце Чудакова внезапно забилось быстро и радостно. -- Да, да, я вас слушаю!

Голос на том конце провода ронял долгожданные и удивительные слова.

-- Я прочитал вашу находку. Мне бы очень хотелось с вами встретиться. У вас, кажется, еще что-то есть...

-- Да! Стрела! -- выкрикнул Чудаков.

-- Приезжайте ко мне завтра в семь вечера и привезите с собой стрелу. Если можете, конечно.

-- Могу, могу! Разумеется, могу!

-- Вот и отлично. Записывайте адрес...

На следующий день, ровно в семь вечера, Максим Чудаков входил в квартиру ученого-востоковеда Зверинцева. К своей великой радости и удивлению, он застал там Олега Александровича, который приветливо поднялся ему навстречу с многозначительной улыбкой и блеском в вечно веселых глазах.

Юрий Иванович Зверинцев, научный работник института Востоковедения АН СССР, был маленьким, коренастым мужчиной лет пятидесяти пяти, с суетливыми движениями, большими очками, пышными казацкими усами и обширной лысиной, покрывавшей не менее трех четвертей отведенной под волосы поверхности головы. Взгляд его лучился энергией и одержимостью истинно увлекающегося человека. Кроме того, в его непомерно увеличенных толстыми линзами очков глазах Чудаков прочитал любопытство и нескрываемый интерес к своей особе.

-- Проходите, дорой Максим Леонидович, -- пригласил гостя хозяин в свой кабинет после традиционного обмена приветствиями. -- Кофе? Чай?

-- Кофе, если можно.

-- Отлично. Я разделяю ваш вкус.