— Насколько я понимаю, да.

Они медленно шли через поле битвы по выложенным гравием дорожкам. Роджер показывал, где стоял какой полк, объяснял ход сражения, вспоминал разные анекдоты о командирах.

Ветер стих, на поле опустилась тишина. Постепенно их беседа тоже стихла, они переговаривались лишь изредка, приглушенными голосами, почти шепотом. Облака тянулись по куполу неба до самого горизонта, все, казалось, застыло, лишь шелестела трава, словно то были голоса людей, уснувших под ней вечным сном.

— Это место называют родником Смерти.

Роджер склонился над маленьким ручейком. Он вытекал из-под камня, образуя крошечный, площадью не более фута, водоем с темной водой.

— Здесь погиб один из шотландских вождей. Товарищи омыли кровь с его лица водой из этого родника. А вон там, дальше, находятся клановые захоронения.

Кладбищенские плиты представляли собой огромные куски серого гранита, поросшие вереском и лишайниками. Они высились среди травы и располагались по краю огромной пустоши. На каждом выбито одно имя. Буквы стерлись и порой были едва различимы: Магилливрей, Макдональд, Фрэзер, Грант, Чизхолм, Маккензи…

— Смотрите, — сказала Брианна почти шепотом и указала на один из камней.

Возле него лежала небольшая кучка серо-зеленых веточек, на них — несколько первых весенних цветков.

— Вереск, — объяснил Роджер. — Он более обычен здесь летом, в пору цветения. Тогда можно увидеть вереск у каждого камня. Пурпурный. Реже встречаются веточки с белыми цветками. Белый — цвет удачи и власти. Он был эмблемой принца Чарли. Белая роза — тоже.

Брианна, перебежав через тропинку, осторожно коснулась веточки пальцем.

— А кто приносит их сюда?

— Посетители. — Роджер последовал за ней. Увидел полустертые буквы на камне: «Фрэзер». — Обычно это потомки тех, кто здесь погиб. Или просто люди, которые не хотят забывать их.

Она взглянула на него; длинные волосы разметались по лицу.

— А вы приносили?

Он опустил глаза:

— Да. Наверное, это выглядит несколько сентиментально, но приносил…

Брианна повернулась и стала рассматривать растения, окаймлявшие тропу.

— Покажите мне, где вереск, — попросила она.

На обратном пути меланхолия, навеянная посещением Куллодена, несколько развеялась, но чувство близости, возникшее у камня, осталось, и они болтали и смеялись, как старые добрые друзья.