ДИСТАНЦИЯ ДЕСЯТЬ КАБЕЛЬТОВЫХ, КУРС СТО СЕМЬДЕСЯТ ПЯТЬ».
Сняв трубку, он хотел доложить о траулере на заставу, но… связи не было.
Увидев, что Лобазнов надел стеганку и шапку, Ельцов спросил:
— Ты куда?
— На линии обрыв…
— Застава обнаружит обрыв и вышлет связистов, — успокоил его Ельцов.
— Пока обнаружит, — упрямо сказал Фома, завязывая шапку.
Ельцов был и впрямь из Ельца. Елецких по старинке зовут «коклюшками», за мастерство кружевных дел. Ельцов был похож на кружевницу. Было в его обличье что-то женственное. Миша Ельцов мечтал стать врачом-педиатром и, конечно, будет им, а пока… Он встал и начал одеваться.
— А ты куда? — удивился Лобазнов.
— Одному тебе не управиться. Да и вообще, посмотри, что делается…
Лобазнов приоткрыл дверь. В домик ворвался порыв ледяного ветра. Видимость была метров пятьдесят, не больше. Ближайший телефонный столб едва угадывался за пеленой снежного вихря. Это был обычный для этого времени года «заряд», но он мог смениться ясной погодой, и тогда…
«Тогда без связи будет нельзя!» — решил Лобазнов и, сняв со стены моток крепкой пеньковой веревки, сказал:
— Ну что ж, Ельцов, вдвоем так вдвоем! Семен, заступай на пост до нашего возвращения!
— А как же с баллоном? — не очень решительно напомнил разомлевший от жары Чукаев.
— Мы быстро управимся, — успокоил его Лобазнов. — Пост бросать нам обоим нельзя, а без связи, сам понимаешь, — труба!
Они вышли из домика, и пурга тут же замела их след на пороге.
Шквальный ветер яростно толкал в спину. Лобазнов просматривал телефонные провода, по-солдатски — «воздушку». Ельцов шел впереди, ориентируясь по столбам, он торил дорожку. Чтобы не потерять друг друга, привязались к поясным ремням веревкой. Эта примитивная связь была необходима. Удаляясь только на длину веревки, они уже не видели друг друга в этой сплошной белой пелене.
«Весна! Выставляется первая рама…» — вспомнил Лобазнов, чертыхаясь и кляня на чем свет стоит этот обрыв телефонной связи. «Андрюшке на море легче. Ну покачает, эка невидаль! Зато по такой пурге шляться не приходится. Опять же — форсу больше. Девчата на моряков заглядываются…» — позавидовал он, но тут же поскользнулся, упал и крепко стукнулся лбом о камень.
Выбирая веревку, Ельцов вернулся назад:
— Что с тобой, Фома?