— Нет, что ты, все было чудесно! — улыбаюсь я мужчине, отгоняя от себя негативные мысли. — Всегда готова доказывать тебе что-либо через постель. Может, в этот раз поэкспериментируем? — заговорщицки шепчу я, впитывая восторженные эмоции Максима, которого охватила интрига.
— Хочешь что-нибудь особенное? — спрашивает он охрипшим низким голосом, давая мне узреть, как его поглощает возбуждение. Как же я люблю его энтузиазм!
— Как насчет начать… С наручников? — предлагаю я, и понимаю, что попадаю в точку, когда Максим сглатывает, таращась на меня, буквально уже раздевая своим взглядом.
— За какие грехи мне тебя послали небеса? — тяжело качает он головой, словно сидеть со мной за одним столом для Гордеева — это сплошная невыносимая пытка.
— За самые порочные, очевидно, — нахожу я ответ, поддерживая интимную тему, не давая ему думать о чем-либо другом, кроме меня и моего тела.
Я беру бокал вина, расслабленно облокачиваясь на спинку резного стула, сохраняя на своих алых губах самую обольстительную улыбку… А подняв взгляд, бледнею, приметив вошедшего в ресторан брата.
Только не это!
Часть 4.2
— Максим, прошу тебя, только молчи, — взмолилась я, беспомощно рассматривая, как Андрей чеканит каждый шаг, приближаясь к нашему столику. Мое сердце в этот момент замерло в предвкушении настоящего апокалипсиса. Я уже не помню, когда так сильно побаивалась перебранки с братом, но сейчас испытала отголоски крайне плохого предчувствия.
Гордеев сдержанно продолжает обед, направляя в мою сторону свой задумчивый взгляд, но остается безмолвный. Опускаю взгляд, как только с нашим столиком ровняется Андрей, и всеми силами пытаюсь сконцентрироваться на спокойствии Господина Гордеева.
— Сейчас же поднимайся и иди за мной, — рычит Андрей, смущая меня перед Максимом, когда распоряжается в подобном тоне.
Я растерялась, и так сильно, что ни возражать, ни подчиняться не выходит.
— Остынь. Дома обо всем поговорим. Ты ставишь меня в неудобное положение, — как можно четче произнесла я, сжимая под столом свое платье в прочных кулаках.
— В неудобное положение тебя ставит этот поганый ублюдок, когда нагибает. Не пререкайся, просто встань и иди за мной, — не сдерживается он, а я вздрагиваю от грубых слов, прикрыв глаза. Максим поднимает взгляд на моего брата, обводит внимательным взглядом его полицейскую форму, а потом опускает его на меня, словно спрашивая, может ли он вмешаться.
Я едва заметно отрицательно качаю головой, ощущая, что Андрей может начать распускать руки при каждом удобном ему раскладе. Он остается на грани, а значит его нужно осторожно… Прогнать? И как же это сделать, чтобы избежать кровопролития?
— Пожалуйста, Андрей. Не здесь, — пытаюсь быть очень мягкой и в то же время твердой в просьбе, поглядывая по сторонам, замечая, как люди несмело начинают поворачивать головы к драме, происходящей за нашим столиком.
— Я мешаю? — подозрительно резко смягчается брат, и скалится, подхватив стул от соседнего пустого столика, сев между нами. Удивляюсь выдержке Гордеева, когда мои с братом взгляды не отбивают у него здоровый мужской аппетит. — Вино, обед, пошлая красная помада, сплошной розарий в отделе… — осматривается Андрей, заостряя на мне свое внимание.
— Ты мешаешь, — подавленно лепечу я, осекаясь, когда на стол опускается его кулак. Брат предельно угрожающий, и может быть, я испугалась, но знаю, что Андрей готов меня отчитывать, как проблематичную школьницу с затянувшимся переходным возрастом, но никогда не посмеет сделать больно своими руками. — Тебе лучше уйти, — настаиваю я, переходя на предательский шепот.
— Почему же ты меня прогоняешь? Познакомь, сестренка, с человеком, ради которого ты мне стала врать и поздно возвращаться домой с вульгарными засосами, — продолжает гнуть свое Андрей, любопытно взглянув в сторону тихо обедающего Максима.
Я молчу, за ранее сдавшись. Отодвигаюсь на стуле, встаю под пристальный взгляд Гордеева и брата.