Сказано это было каким-то небрежным, даже беззаботным тоном, как будто они пригласили Мишеля сюда только для того, чтобы он посоветовал им, где в Монте-Карло можно лучше всего поужинать.

– Моей матери незачем слышать это. Она ничего не знает об этом человеке.

– Равно как и о вашей жизни здесь, насколько я понимаю, – добавила женщина.

– Отведи ее в задние каюты, – сказал мужчина поменьше напарнику. – И дай ей немного воды. Если наш новый друг проявит сговорчивость, дашь ей поесть. Подозреваю, что она проголодалась после нашего путешествия.

Гигант двумя руками легко поднял стул с матерью Мишеля и неторопливо унес ее по коридору в одну из отдельных кают.

Как легко он попался в их ловушку! Едва только ее унесли, Мишеля охватила паника. Как можно было самому попросить разлучить их?!

Эти люди манипулировали им, используя его любовь, его позор, его стремление сохранить постыдную тайну. Кто они, эти гнусные чудовища?

Его мать была всего в нескольких ярдах от него, однако при данных обстоятельствах это было все равно что за высокими горами. Поэтому он торопливо, на одном дыхании выложил им все про ту ночь, проведенную с графом Резерфордом.

Никогда еще он не рассказывал про свою жизнь и свою профессию с такими пикантными подробностями. Но никакого осуждения на их лицах он не заметил: лишь холодное оценивание, замаскированное под внимательность.

Кем бы они ни были, его сексуальные тайны их, похоже, нисколько не заботили. Зато их интересовало все, что касалось графа Резерфорда, – это буквально захватывало их. А когда он повторил слова Эллиота о жизни, смерти и царе, женщина со своим компаньоном даже невольно сделали шаг вперед и их широко открытые глаза восторженно загорелись.

«И все благодаря царю». Эту странную фразу они заставили его повторить несколько раз.

А детальный рассказ про письмо от сына Эллиота и про торжественную помолвку в их йоркширском поместье причинял Мишелю душевную боль. Ему было мучительно стыдно упоминать имена Джулии Стратфорд и Реджиналда Рамзи. Но ведь он был еще и сыном, и жизнь матери – его несчастной доброй матери – висела на волоске.

– Повторите это имя еще раз, – перебила его женщина.

– Которое из них?

– Рамзи, вы сказали? Мистер Реджиналд Рамзи?

Мишель энергично закивал, и впервые за то время, пока он находился пленником на борту, женщина и ее спутник оторвали свои взгляды от него и многозначительно переглянулись.

– И все благодаря царю, – прошептала женщина.

Ко времени, когда они дошли до холма, где находился его дом, ноги у его матери почти отказывали.

Мишель был обескуражен тем, как быстро их отпустили. Поэтому, когда они с матерью торопливо уходили от гавани, он то и дело опасливо оглядывался.

Когда они сошли с борта яхты, он молил мать сдерживаться и вести себя как можно тише. В их ситуации привлечь чье-то внимание к тому, что сделали эти отвратительные люди, было бы, наверное, самым худшим из решений.