Он повернулся к Хэнку — добродушному малому ростом в добрых шесть футов — и поинтересовался, как у того идут дела. Не то чтобы это его особенно занимало, просто он хотел увести разговор от неудобных расспросов Этель. Джейсон более-менее представлял себе, что последует дальше. Этель примется разглагольствовать о священном долге каждой семейной пары, призвав в свидетели самого Господа Бога.
Хэнк владел процветающим предприятием по производству строительных материалов и очень любил говорить о нем. Он разразился оживленным монологом о том, что предпринимает, чтобы «оптимизировать свою малютку», как он его называл. Дела шли прекрасно, лучше не бывает. Хэнк закончил той же самой шуткой, что и всегда:
— Скажи-ка мне, Джейсон, «Таннер и Престон» случайно не ищут себе новых клиентов? Скажем, в строительном бизнесе?
Джейсон тоже ответил ему, как отвечал всегда:
— Ну знаешь, Хэнк, ты для нас слишком велик. Верно тебе говорю.
Хэнк ухмыльнулся, похлопал Джейсона по плечу и отправился на кухню, чтобы принести еще выпивки.
Остальные родственники Эдварда — Стефани, Хилари, Эрик и Рональд, — как заметил Джейсон, собрались в углу гостиной.
Стефани, которой исполнилось уже семьдесят четыре, была самой старшей. Она пережила своего мужа Фрэнка, умершего три года назад. Стефани носила очки, которые были ей слишком велики, с линзами в форме крылышек бабочки. Она частенько напоминала Джейсону дамочку Эдну[9] и болтала по крайней мере не меньше знаменитого трансвестита из шоу-бизнеса. Чем старше становилась Стефани, тем труднее, похоже, ей было держать рот на замке. Джейсона уже в который раз ошеломил поток благонамеренных слов, влетавших в одно ухо и вылетавших в другое. Его участие в разговоре ограничивалось скромными «да» и «нет» в нужных местах.
Пятидесятишестилетняя Хилари была младшей из родственниц отца. Разглагольствовала она меньше сестры, зато когда открывала рот, остановить ее было решительно невозможно, причем речь шла всегда о ее мнимых либо реальных недугах. Джейсон не мог припомнить ни единого разговора, который бы не заканчивался жалобами на ее слабое здоровье.
Он повернулся к Эрику и Рональду. С первого же взгляда становилось понятно, что они братья. Эрик когда-то был бухгалтером. Рональд проработал тридцать лет на ранчо. Сейчас оба мужчины уже пенсионеры. Несмотря на все различия, братья были очень близки и всегда находили тему для разговора.
Джейсон и Кайла немного поболтали с родственниками. Наконец Кайла решила пойти помочь свекру разливать напитки. Джейсон, стремясь во что бы то ни стало избежать болтовни тетки Стефани, присоединился к жене.
— Мы с Кайлой займемся напитками, папа, — сказал он Эдварду. — А ты иди общайся с гостями.
Ненадолго замешкавшись, Эдвард кивнул в знак согласия и вернулся в гостиную.
— Тетя Этель была куда настойчивее и прямолинейнее обычного, ты не находишь? — сказала Кайла, ловко наполняя четыре бокала разноцветной содовой.
Они с Кайлой всегда придерживались схожего мнения, когда речь заходила о детях. Их жизнь состояла друг из друга, карьеры и свободы. А дети означали бы радикальные перемены. Хотят ли они этого? Готовы ли к такому шагу? В последнее время супруги разговаривали об этом особенно часто, иногда допоздна, но так и не смогли дать четкого ответа на вопросы. И, поскольку к общему решению прийти не удалось, оба с молчаливого согласия полагали, что в ближайшее время обзаводиться детьми не станут.
Ему хотелось, как всегда, утешить Кайлу и сказать, чтобы она не обращала внимания на тетку; та походила на заезженную пластинку. Он уже открыл было рот, чтобы заговорить, но воспоминания о фотографиях и посланиях неизвестного отправителя не позволили ему вымолвить ни слова.
Джейсон заставил себя вновь задуматься над возможностью отцовства. В конце концов, они не могли до бесконечности откладывать решение. И, говоря по правде, он хотел стать отцом, что окончательно выяснилось во время их последних разговоров с Кайлой на эту тему.
— Ну, не знаю, — сказал он. — А что
Она в легком недоумении уставилась на него.