— «Скорбь и смерть идут по его следам».
Она пела до тех пор, пока отец не рявкнул на нее:
— Не могла бы ты прекратить свое гнусавое пение, Венше? Почему бы тебе не спеть одну из моих песенок? Вспомни лучше что-нибудь веселое! А то «скорбь и смерть»!… Уфф!
Улыбнувшись сидящей рядом с ним девочке, Вилли Маттеус дал ей плитку шоколада. Вежливо поблагодарив, она взглянула на обертку.
— Ой! Какие странные слова!
— Это из Голландии, — с улыбкой сказал он. — Я как раз прибыл оттуда.
Девочка отломила кусочек шоколада и предложила матери. У Херберта же, напротив, при одной мысли о шоколаде мороз пробегал по коже. Лицо у него было кислым и обрюзгшим, казалось, ему не хватает воздуха.
Дорога сделала крутой поворот и автомобиль, едущий на большой скорости, занесло на обледенелом шоссе. Херберт выругался. Навстречу им тоже ехал автомобиль, и Гун Соммер закричала, думая, что столкновение неизбежно. Но встречный автомобиль резко повернул и оказался на обочине, тогда как автомобиль Херберта, виляя и вертясь, врезался в росшее у дороги дерево.
Все были в шоке, никто не осмеливался произнести ни слова. Наконец Гун сказала дрожащим голосом:
— Я ведь говорила, что тебе нельзя садиться за руль в нетрезвом виде!
— Не учи меня уму-разуму, — огрызнулся Херберт. — Что я мог поделать, если дорога такая скользкая? Об этом должны были побеспокоиться городские власти! Кстати, это шоссе имеет множество изъянов.
— Никто ничего не повредил себе? — спросила фру Соммер.
Девочка заплакала от испуга. Когда выяснилось, что ни у кого повреждений нет, Херберт торопливо ответил:
— Нам нужно поскорее сматываться отсюда, пока об этом не разнюхала полиция. Хотя даже ребенок видит, что дорога здесь плохая, все-таки…
— Что же произошло с другим автомобилем? — спросила Гун.
— Нас это не касается, — огрызнулся Херберт и вышел из машины, чтобы подтолкнуть ее снова на дорогу. — Если владелец этого автомобиля не умеет управлять машиной, пусть пеняет на себя. Помоги-ка мне, приятель!
Но Вилли Маттеус вышел из машины в первую очередь для того, чтобы посмотреть, как дела у других. Никто не был серьезно ранен, но нетрудно было заметить, что люди очень рассержены. Вилли увидел, что Херберт самостоятельно подтолкнул машину и уже тронулся с места. Без малейших угрызений совести Маттеус назвал имя Херберта шоферу второго автомобиля — ведь у машины оказалось разбитым лобовое стекло — и после этого покинул место аварии. Оставшуюся часть пути он прошел пешком.
Улица изменилась, но дом Маттеуса по-прежнему был цел. Позвонив в колокольчик, он почувствовал, как застучало его сердце.
Никто не отозвался, и он, бросив взгляд на табличку, увидел там чужое имя. На верхнем этаже распахнулось окно и оттуда высунулась женщина.
— Дома никого нет, — сообщила она Сделав шаг назад, Вилли крикнул ей: