"Полосатый" лист, Митрич кладёт в ванночку с проявителем. Уже через десять секунд на белом листке проступают черты Лиды.

Всё-таки это магия, убеждаюсь я. Запах реактивов, загадочный красный свет. Прибор, который выглядит, как творение безумного учёного превращает крохотный негатив в большую картинку. И финальная точка. Картинка, которая у тебя на глазах проявляется на обычном листе бумаги.

Ты чувствуешь себя алхимиком, открывшим философский камень. Заговорщиком, постигшим тайное знание. Отныне на всех остальных людей ты будешь смотреть сверху вниз. Ведь они никогда не видели того, как под твоими руками творится волшебство.

Теперь я понимаю, почему дикари боялись, что фотограф может украсть у них душу. Её невозможно похитить, используя айфон, или даже какой-нибудь CANON, выдающий сразу по несколько гигабайтов снимков. Но глядя на фото Лиды, проступающее передо мной в кювете для проявки, я чувствую, что изрядная часть её души теперь принадлежит мне.

Митрич отсчитывает ведомое только ему время, промывает фото в стоп-растворе и кидает в фиксаж.

— Теперь гляди, — он подкручивает диафрагму, уменьшая световой поток.

Новый полосатый снимок он экспонирует с шагом в десять секунд. Результат менее контрастный, зато в нём больше деталей. Словно я вижу каждую непослушную прядь в Лидиной причёске.

— Откуда снимал?

— С лестницы.

— Хитёр бобёр, — Митрич смеётся.

Он оставляет листы в фиксаже, а сам не спеша ставит чайник.

— А остальные когда будем печатать? Степан Дмитриевич! Мне надо сегодня их отдать!

— Не мельтеши! —он степенно открывает фляжку с коньяком, — Семь раз отмерь! Поговорку слышал?

Его упрямство я понимаю только спустя десять минут. С мокрыми снимками, с которых на пол капает вода с фиксажем, мы выходим в студию.

— Ну надо же!

Та "полоска", которая мне в лаборатории казалась самой удачной, на свету выглядит слишком бледной. Практически браком. А тёмный снимок, пересвеченый и лишённый деталей оказался тем, чем надо.

—В красном свете фотография всегда выглядит темнее, — поучает Митрич. — верить надо не глазам, а приборам. Они не соврут.

Выбрав нужные параметры, мы отпечатываем финальное фото в размере пятнадцать на двадцать. Фотограф предлагает мне традиционное девять на двенадцать, но по мне, такие фото не будут смотреться.

Дальше становится проще. "Полоски" приходится распечатывать ещё дважды. Увидев кадр на мостке, Митрич не выдерживает.

— Хороша чертовка!