- Да, добрый вечер, Эрнесто, - ответила она спустя минуту разглядывания вызова на своем телефоне.

- Я не отвлекаю вас?

- Нет, нет...

- Ну, просто время уже позднее, у вас же семья, как-никак. Так вы поговорили с супругом насчет командировки?

- А... да, поговорила.

- И как решился вопрос?

«Давай, детка, скажи мне, что он не возражает. Значит, нет у тебя никого, что и требовалось доказать! А если скажешь, что муж возражает, то останешься без премии и на невыгодных условиях отработки. Ну, выбирай...», - внутренне злорадствовал я.

- Я вынуждена отказаться, Эрнесто, - произнесла она, и всё во мне оборвалось в тот момент. С одной стороны это свидетельствовало о том, что она - редкая женщина, не подвластная меркантильным интересам, а с другой... я ей не нравлюсь, и она не собирается проводить со мной время ни здесь, в Москве, ни в сказочном рождественском отеле в Чехии.

- И по какой же причине? – выдавил я из себя.

- Я уже озвучила эту причину сегодня. Мне бы не хотелось огорчать любимого человека. Я думаю, вам, как женатому мужчине, это должно быть понятно. Уехать на все праздники, оставить мужа... А вы, как вы уедете без жены, простите за любопытство?

- Моя жена прилетит в Чехию, но чуть позже, - глухо отозвался я, чувствуя, как меня достала эта отравляющая ложь, но я уже не мог пойти на попятную. Это выглядело бы ребячеством с моей стороны.

- Ах... вот оно как... – вздохнула Полина. – Прекрасно. Значит, вы сами не бросаете жену на рождественские праздники, а мне предлагаете так поступить?

- Нет, я понимаю и принимаю ваш отказ.

Мы помолчали минуту, после чего она заявила:

- Мне пора, ужин стынет, мы сейчас собираемся ужинать. Муж ждет.

И тут меня взорвало!

- Конечно, - ядовито процедил я, делая ее фото и отсылая ей его. – Не смею вас больше задерживать. Мои извинения вам и вашему супругу.

Вернувшись на своё место, я скрестил руки на груди и, ожидая реакции, раскинулся в кресле. 

Сначала Полина уткнулась в свой телефон, прибрав знакомым, нервным движением волнистую прядь за раскрасневшееся ушко, затем дернулась, подскочила, обернулась и тотчас заметила меня.

А я заметил вторую чашку на ее столе и... Петровича, отца Инги, уверенно идущего из туалетной комнаты по направлению к столику Полины.