В общем, всё хорошо. А если бы не годы и старые ранения, полученные десять лет назад в великой степи при неудачной попытке урвать у колдунов-рахов кусок бывшего каганата дромов, то и совсем было бы отлично.

– Ваше сиятельство, – наклонился к нему камердинер и распорядитель всех забав герцога виконт Штриль. – Кого из придворных дам желаете видеть этой ночью у себя в опочивальне?

– Никого, любезный Штриль, – поморщился герцог. – Сегодня мне необходим здоровый сон и не более того. Может быть, завтра…

– Понимаю, – угодливо кивнул виконт и, слегка взяв герцога под локоть, произнёс: – Позвольте вам помочь, ваше сиятельство.

– Не стоит. – Конрад стряхнул руку камердинера. – Я ещё не настолько немощен, виконт.

– Простите, милорд, – склонился в изящном полупоклоне камердинер, и его крысиные глазки нехорошо сверкнули.

Великий герцог прошёл в свою шикарную опочивальню, где его уже ждали массажисты и врачи-косметологи. Однако Конрад устало махнул рукой:

– Массажисты вон. Врачам только минимальный объём процедур.

Массажисты, два миловидных молодых человека, тут же вышли. А к герцогу подскочили слуги и помогли раздеться. Конрад лёг на кровать, и его моментально окружили косметологи. На лицо ему накинули пропитанную драгоценным маслом криапса маску из тончайшего льна. На тело надели рубашку, а на руки и на ноги чулки, пропитанные всё тем же маслом, которое, по слухам, исцеляло любые болезни и заживляло старые раны. Герцог очень надеялся, что это правда, поэтому каждый вечер терпел эти неприятные процедуры.

Спустя полчаса процедуры были закончены. Слуги и врачи-косметологи, задув свечи, покинули опочивальню герцога, и Конрад остался один. Он заснул, и произошло это сразу, как встарь, во времена военных походов, только смежил веки – и уже спишь…

Проснулся резко, точно так же, как и заснул. Что-то было не так, в спальне ощущалось присутствие постороннего.

«Убийца?! Вор?! Отравитель?!» – промелькнули в голове Конрада тревожные мысли, и он, стараясь не шуметь простынями, засунул руку под подушку. Ладонь нащупала рукоять тяжелого длинного кинжала, мизеркордии, верой и правдой служившей ему долгие годы, и герцогу стало немного легче.

– Кто здесь? – выхватив оружие, крикнул он в темноту.

Тишина. Ответа нет, и герцог, скинув с лица лечебную маску, крикнул громче:

– Стража, ко мне!

И вновь ничего, ни шороха, ни звука, никто не торопился к герцогу, словно никто не слышал своего повелителя. А между тем в углу опочивальни темнота сгустилась, и казалось, что протяни в эту черноту руку – и наткнёшься на преграду. Дрожащей рукой герцог нащупал на ночном столике поджиг, созданную далеко за морем механическую игрушку-диковину, и, клацнув колёсиком, подпалил фитили трёх свечей. Неровный желтоватый свет озарил опочивальню, и только в одном из углов тьма сгустилась сильней, и свет не мог её пробить.

– Кто здесь? – слегка дрогнувшим голосом повторил герцог.

Клок тьмы приблизился к нему и, зависнув, замер возле кровати. Герцог Конрад трусом никогда не был, но то, что пришло сегодня к нему в гости, не было живым врагом. Значит, кинжал ему вряд ли поможет.

Сердце герцога бешено колотилось, и Конраду стало страшно. Однако он собрался с силами и выставил перед собой кинжал, как последнюю преграду перед непонятной чернотой. Всё, что он сейчас мог сделать, – молиться богам-прародителям. И хотя в этом он никогда не был силён, пересохшими губами Конрад зашептал единственную молитву, какую знал:

– Великий наш прародитель и заступник бог Белгор. Отомкни врата небесные, помоги потомку твоему. Напитай тело и душу силой своей. И, выйдя из меня, да разрушат силы эти всё зло, направленное против меня, и сокрушат коварство недругов моих. И обратится зло против зла, на врагов моих. Славный Белгор, помоги, и мы не забудем предка своего. Слава!