Я повиновалась.

Руби последовала за мной, не говоря ни слова. Мы молча сели. И только малыш что-то бормотал на понятном только ему языке и играл с моими четками.

В десять часов Пол сел рядом со мной, а мистер Вагнер закрыл двери зала, встал возле гроба и обратился к собравшимся, которых я насчитала около двадцати пяти человек.

– Спасибо вам всем, что пришли…

Внезапно он замолчал, и я проследила за его взглядом. В зал вошла молодая чернокожая женщина и, тихо прикрыв за собой дверь, направилась к первому ряду. Подошвы ее туфель тихо шелестели по устилавшему зал ковру. Все сразу повернули головы в ее сторону, послышался ропот, и я уловила обрывки фраз:

– Учительница английского.

– Негритянка, которую наняла миссис Хоук.

– Я слышала, она близка с дочкой Глассов.

Руби поднялась и направилась навстречу женщине.

– Девочка моя дорогая, – сказала учительница и заключила Руби в крепкие объятия.

Да, они действительно обнялись, а не просто прикоснулись друг к другу, и некоторое время так и стояли в проходе.

Наконец женщина отстранилась от Руби и подошла к нам с Полом.

– Я Нэнси Уэллс, – представилась она и протянула руку. – Учительница английского языка. Рада с вами познакомиться, хотя это и случилось при весьма печальных обстоятельствах.

Пол поднялся и натянуто произнес:

– Мисс Уэллс, я Пол Гласс, а это моя жена Энджи и сын Пи Джей.

Я заметила, что Пол не пожал руку учительнице. Мисс Уэллс внутренне сжалась и повернулась ко мне:

– Мэм.

Я внезапно запаниковала, не зная, как поступить, но потом, намеренно глядя на мисс Уэллс и не желая смотреть на Пола, протянула ей руку, и она пожала ее в ответ.

Кожа мисс Уэллс была теплой и нежной, как если бы она постоянно пользовалась кремом для рук, а вот ее рукопожатие оказалось довольно крепким.

Еще ни разу в жизни я не дотрагивалась до чернокожего человека.